Мы сидим ещё от силы час, так как вскоре все выглядят уставшими и утомлёнными прошедшим днем. Ближе к полуночи мы расходимся, и, возвращаясь обратно к дому, я прошу задержаться Алека на улице, ощущая, что многий груз наконец-то ушёл, и сейчас способна посмотреть на местность другим взглядом. Без ложных суждений, что именно это место отобрало у меня родителей.

Невероятная красота в сочетание с невыразимой тишиной переворачивают что-то в моей душе. Я не забываю. Прекрасно осознаю, что никогда не смирюсь, но нечто большее держит меня, напоминая, что не имею права сдаваться. Ещё не всё потеряно, ещё есть надежда, что всё прекратится и вернётся на свои места. Хотя сердце так и тянет вниз неимоверной болью. Оно горит и кровоточит, но трещины на нём немного затягиваются, когда я внушаю себе, что плохих концов не существует.

Очень скоро мы с Алеком оказываемся в доме его родителей. И у него довольно хорошо получается оставаться на высотах своего настроения. И моё настроение, как выясняется, напрямую зависит от Алека. Чем проще он ведёт себя, тем легче мне отталкивать мысли, что здесь когда-то произошло что-то плохое. Возможно, и не совсем здесь, но по крайней мере этот дом что-то нагоняет на Алека, наверное, то самое, что является причиной у Дамьяна избегать его.

Спустя минут пятнадцать мы начинаем разбирать вещи, раскладывая их по ящикам. А ещё минут через пять я узнаю, что в моих вещах нет ни одной пижамы. И слишком-слишком самодовольная ухмылка на губах Алека даёт мне довольно красноречиво понять, насколько ему приходится по душе данный факт, когда он, ни капли не стесняясь, подтверждает это, говоря, что ему нравится куда больше, как смотрится на мне его футболка, нежели даже самая откровенная коротенькая пижама.

На несколько долгих секунд я впадаю в растерянное смущение. Во-первых, это Алек – он не мог заявить такого вслух, когда постоянно пробует избежать подобных разговоров и держит всё под контролем. Во-вторых… Ну, а во-вторых, мне самой нравится, быть одетой в футболку Алека, когда его запах сопровождает каждую пройденную секунду времени.

Прикусив губу, стараюсь придать себе невинный вид, когда беру из его руки футболку, но моё лицо предательски полыхает жаром. Не знаю, насколько подобное правильно и уместно, когда ты пробуешь откидывать запретные мысли ещё в зародыше, но ничего не могу с собой поделать, когда это вызывает такие непривычно новые чувства. Я переодеваюсь, а заодно и нахожу все же несколько пар спортивных шорт, одни из которых решаю всё же надеть, перед тем, как спустится вниз к Алеку.

Оказывается, что он готовился к нашему переезду с неделю. Собрал много вещей, позвонил заранее Заку, обдумал многие детали, чтобы мы смогли уехать незамеченными. Алек настолько хорошо организовал наш побег, что даже если бы кто-то захотел придраться, то точно бы не смог. Это ещё одна черта его характера, которая не перестаёт меня изумлять. Иногда, она его губит бесконечным анализом ошибок, когда что-то отходит от плана и срывается, но тогда, когда всё получается, можно увидеть его в совершенно отличном настроении.

Наш холодильник также был подготовлен к приезду, Алек делает по виду вкусные сэндвичи, но мой аппетит так и не желает сегодня пробуждаться, и, налив себе кружку фруктового чая, устраиваюсь с ней на мягком ковре перед зажжённым камином, разглядывая на нём фотографии.

Меня удивляет насколько Алек с Дамьяном были похожи в детстве, нежели сейчас. Волосы у обоих светлые, почти золотистые, как утренние лучи едва взошедшего на горизонт солнца. Черты лица у Алека мягче, и вместо острых скул присутствуют милые детские щёчки. Мои губы тянутся в улыбке. И только сейчас, я знаю, что он очень сильно похож на мать, а не на отца, как думала ранее. Это Дамьян похож на него. По крайней мере, те братья, которых я вижу на сегодняшний день.

Кладу подбородок на колени и концентрирую внимание на молодой девушке, находящейся на одном фото в обнимку с Заком, чей цвет волос ослепительно светлый, и ловлю себя в этот момент на мысли, что её глаза я где-то уже видела. Прищуриваюсь, разглядывая их цвет. Голубые, успеваю подумать я, прежде чем мои мысли сбиваются.

Алек садится за моей спиной, притягивая к себе. Он устраивает меня так, что его ноги оказываются с двух сторон от моих бедёр, после обнимает и включает телевизор.

– Мы больше не будем драться за просмотр фильмов, – заявляет он довольно будничным тоном, сосредоточенно переключая каналы. – Зак просто лучший человек на свете, даже не стал спрашивать, для чего нам нужно два телевизора.

Устраиваю голову на его плече и переплетаю между собой лодыжки.

– Всё ещё существует такая вероятность. – Кривлю губами. – Например, нужно решить, кто смотрит в спальне, а кто внизу.

– Проклятие, – усмехается он, качнув головой. – А я-то рассчитывал на перемирие… Хм, хотя… вот и возможно оно.

Внезапно Алек прекращает переключать. Чувствую, как моя бровь ползёт вверх, и издаю озадаченный звук.

– Серьёзно? Ты готов смотреть «Сверхъестественное»?

Слышится ещё одна усмешка возле моего уха.

– Почему бы и нет? Теперь никто не застукает меня за просмотром этого сериала. – Набираю воздуха, пробуя сказать, что у меня появился наконец способ его шантажировать, но не успеваю. Алек рушит едва ли зародившуюся надежду. – Даже не мечтай, я найду множество способов, чтобы ты потом об этом смогла пожалеть. – Он выжидает несколько секунд, чтобы произвести больший эффект. – В конце концов, хочешь ты смотреть его или нет?

В ответ звучит мой хриплый смех.

– Я готова пожертвовать сериалом ради такого.

Неожиданно губы Алека касаются мочки моего уха, легко целуя её, и сильнейшая дрожь пробивает всё моё тело. Его руки на моей талии сжимаются в кольцо, словно пытаясь удержать мою дрожь. Или усилить её, тут я так и не могу разобраться.

– А этим? Тоже готова пожертвовать? – шепчет его низкий тихий голос.

Приходится значительно постараться, чтобы вернуть над трепещущим телом контроль.

– Ты хоть представляешь, чего будет стоить реакция Дамьяна или того же Марко, после того, как ты упрекал их и подшучивал за «Дневники вампиров» и «Игру престолов»? – ещё заставляю звучать голос уверенней, так как его губы по-прежнему легко скользят по кожи за ухом. – Поэтому советую придумать мотивацию по существеннее.

Алек отстраняется от меня и демонстративно выставляет пульт, словно готовится переключить.

– Кажется, где-то там показывали «Пилу», – наигранно угрожает он, отводя руку дальше, когда я пробую перехватить пульт.

Тянусь вперёд, но вторая рука Алека, находящаяся на моём животе, возвращает меня назад. Приглушённый наглый смех за моей спиной подначивает бороться упорней, но теперь Алек поднимает руку вверх, и я вынуждена сдаться, однако не забывая при этом пихнуть его локтем в живот.

– Хорошо, – отступаю я, издав драматичный вздох. – Твоя взяла.

Грудь Алека содрогается от слабого смеха.