Перри схватил ножницы и отодвинулся от раковины – совсем немножко, чтобы смогло пройти толстое стальное полотно. Одно лезвие он расположил над мошонкой, другое – под ней.

Если у Перри Доуси до сих пор оставалась хоть капля рассудка, то теперь не стало и ее.

ВЫЛУПЛЕНИЕ

ВОТ И ММ МЫ ИДЕММ

По крайней мере смолкнут чертовы голоса.

Послышался металлический скрежет ножниц для разделки кур.

Страшный вопль…

В 202-й никто не ответил, и Дью уже наполовину вскрыл замок, когда услышал ужасный крик. Кричал мужчина, и у Дью по спине прошел холодок. Что-то за гранью боли и страха звучало в его крике.

Дью вскочил. В тишине коридора отчетливо щелкнули колени. Ближе – по черной лестнице. Дью помчался по ступенькам, на бегу доставая мобильник:

– Отто, быстро сюда!

Перри, спотыкаясь, кашляя, истекая кровью, слезами, соплями и слюной, вышел из ванной, сжимая в руках отрезанные гениталии. Он не заметил, как бросились врассыпную вылупившиеся личинки, стараясь убраться с дороги настолько быстро, насколько позволяли их плохо скоординированные ножки-щупальца. Они наполнили его мозг какой-то бессмыслицей и отвлеченными фразами.

Перри размахнулся и швырнул о стену бутылку; та разлетелась вдребезги, забрызгав стены и пол бакарди.

Один из Треугольников бросился к нему. Перри схватил окровавленные ножницы. Личинка запрыгнула ему на ногу, обхватив щупальцами икру. Перри ощутил резкую боль в мышце, но как-то отстраненно – как будто кто-то кричал в миле от него. Он наклонился и пронзил ножницами маленькое тельце.

Мозг чуть не взорвался от пяти одновременных женских криков – их испустили вылупившиеся личинки.

– Почему я до сих пор их слышу? – изумился Перри. В его голосе прорывались истерические нотки. – Я ведь всех убил… Почему я до сих пор слышу их, будь они прокляты?!

Он поднял ножницы, мельком взглянув на дергающееся, извивающееся тельце, насаженное на лезвия. Стряхнул его, и Треугольник шлепнулся на пол, подергиваясь и заливая ковер фиолетовой слизью.

Перри поднял голову и издал рев – бросил вызов остальным. Однако они предпочли держаться подальше. Перри направился к двери, перешагнул через тело Толстухи. Ступней и кистей у нее уже не было – обглодали до кровавых обрубков. Твари заскакали в тошнотворном танце, чирикая и щелкая, бомбардируя его мозг бессвязными угрозами.

ТЫ ЗАПЛАТИШЬ ТЫ УБЛЮДОК

ТЫ СВОЕ ПОЛУЧИШЬ И ОЧЕНЬ СКОРО

Перри запрыгал к выходу, не выпуская из рук своей ноши. Отпер три замка и распахнул дверь. Расколотил последнюю бутылку о косяк. Спиртное полилось на ковер.

ТЫ ПЛОХОЙ. МЫ ДОБЕРЕМСЯ ДО ТЕБЯ!

МЫ ДО ТЕБЯ ДОБЕРЕМСЯ.

Перри оглянулся. Твари взирали на него с неприкрытой злобой. Черные глаза светились ненавистью.

Перри ничего не сказал. Мозг не мог сейчас складывать слова. Изо рта стекала тонкая струйка слюны. Он бросил ножницы на пол. В руках оставались еще две вещи. Он щелкнул зажигалкой.

Перри Доуси оглядел комнату взглядом человека, который в одночасье стал намного старше. Затем наклонился и коснулся огоньком лужицы спиртного.

Пламя вспыхнуло мгновенно. Сначала бледно-голубое, добравшись до ковра, оно стало ярко-оранжевым. Перри бросил зажигалку. Теперь у него остался только один предмет. Пожар разгорался, пламя плясало уже под потолком.

Перри в последний раз взглянул на тварей. Они носились по квартире в какой-то кошмарной, сатанинской пляске, в слепом ужасе натыкались на стены, мебель, друг на друга. Им негде было прятаться от огня.

– Да, да, вы все сгорите, – тихо проговорил Перри. – Все до единого…

Он хотел уйти, и тут заметил карту. Пламя облизывало ее уголок.

Перри сорвал карту с двери, выскочил из квартиры, повернул направо и запрыгал по коридору. А за спиной у него бесновалось пламя.

Дью поднялся по лестнице, когда языки пламени уже плясали в коридоре. По другую сторону огня он увидел огромного нагого человека, сжимающего что-то в каждой руке.

Сквозь дрожащий от жара воздух Дью видел, что человек стоит на одной ноге. Другая просто висит, поднятая над полом на пару дюймов. Человек развернулся и запрыгал прочь. Огонь скрыл гигантскую фигуру.

Дью начал стрелять, выпустив полную обойму за три секунды. Смертоносные пули сорок пятого калибра исчезли в огне. Дью не знал, подстрелил он Доуси или нет.

Выяснить можно только одним способом.

Он вставил новую обойму в «кольт» и, поколебавшись секунду, бросился в ревущий огонь.

Перри совершенно потерял инстинкт самосохранения, но, как ни удивительно, его ловкость только возросла. Он одним прыжком преодолел пролет в шесть ступенек. Кровь толчками вытекала из промежности. Сила инерции швырнула Перри в стену, однако он не упал, а вместо этого сумел развернуться и в следующем броске покрыл еще шесть ступенек. Когда Перри оказался на площадке второго этажа, полотенце слетело с ноги, и он остался совершенно голым, в одних носках.

Если бы кто-то увидел его со стороны, то решил бы, что Перри спятил и твердо вознамерился свернуть себе шею. Но тот продолжал прыгать, не зная, что Дью Филлипс гонится за ним и уже почти догнал…

Входная дверь распахнулась, так сильно провернувшись на петлях, что ручка ударила в кирпичную стену и выбила из нее несколько осколков. Перри, вопя, с вытаращенными глазами, выпрыгнул прямо на снег, и холод ударил его, словно крепкий кулак Санта-Клауса.

Где-то в голове вертелась мысль о машине – должна быть машина, нужно поехать в Ваджамегу и завершить проклятую одиссею. А еще хотелось попасть в больницу, потому что какой-то придурок только что прострелил ему левое плечо. Перри чуть не упал, но ему случалось принимать удары и посильнее.

Да, нужно в больницу, чтобы там залатали руку, из которой прямо на тротуар хлещет яркая, дымящаяся кровь; чтобы сшили то, что разрезано в ноге, и он снова мог передвигаться на своих двоих; чтобы полечили волдыри от ожогов на спине, голове и заднице; чтобы остановили кровотечение в руке; чтобы затушили огонь, пожирающий правую кисть и предплечье; чтобы вытащили пулю из левого плеча, отсосали черную гниющую слизь из плеча и ягодицы.

А самое главное – чтобы пришили обратно член!

Входная дверь блока G еще не успела закрыться, как Дью Филлипс снова распахнул ее. В дыму и пламени он выскочил на заснеженный тротуар, прокатился раз, другой, третий… Когда вновь поднялся на ноги, пламя отступило. Куртка из полиэстера едко дымилась.