Улыбка ее была ослепительной.

— Не надо мне льстить.

— Ни слова лести, Бекки. Клянусь тебе жизнью, что с этой минуты и на веки вечные все, что я тебе скажу, — чистая правда. Я никогда не оскорблю тебя ни единым словом лжи.

На миг она зажмурилась и снова открыла глаза, которые при свете свечей были цвета индиго.

— Благодарю тебя.

К ним медленно приблизился Стрэтфорд. Он уже успел наполнить бокал из заздравной чаши и, поцеловав руку Бекки, бросил беглый взгляд на Джека.

— Итак, правда наконец восторжествовала?

— Да, чистая правда, — согласился Джек.

— Рад слышать, — облегченно вздохнул Стрэтфорд и улыбнулся Бекки. — Наш друг был просто без ума от любви и в ужасе от того, что натворил.

— Что ж, — тихо отвечала Бекки, — он действительно натворил немало нехорошего. Однако, — она улыбнулась в ответ, — все же искупил свои грехи.

— Ну и славно. — Отпустив ее руку, Стрэтфорд вдруг стал совсем серьезен. — Значит… ты теперь уедешь из Англии?

— Да, — ответил Джек. — Другого выхода нет. Во всяком случае, сейчас. Нам надо быстро исчезнуть. Завтра же утром отправляемся в Портсмут.

— А дальше куда же?

— В Америку, — выдохнула Бекки, Джек сжал ее руку.

Стрэтфорд удивленно приподнял бровь:

— Так далеко?

— Да, — подтвердил Джек. — Бекки ведь всегда хотела попасть в Америку. Не знаем, останемся ли мы там… Возможно, потом отправимся куда-то еще. Но решили попробовать. Так сказать, разведать.

Стрэтфорд помолчал. На его лице появилось меланхоличное выражение.

— Я буду скучать по тебе, старина.

Бекки извинилась и отошла от них, чтобы сыграть детям на фортепиано рождественские песенки, и тогда Джек спросил:

— Ну а ты сам?

— Я?

— Нуда. Ты-то что будешь делать?

Стрэтфорд шумно выдохнул:

— А, полагаю, то же, что и раньше делал: днем спать, по ночам — утопать в разврате и пороке.

— Знаешь, что я думаю?

— И что же?

— Думаю, тебе нужно найти женщину.

Стрэтфорд горестно рассмеялся:

— У меня полно женщин. — С этими словами он провел пальцем по кромке бокала. — Не знаю, как изменить свою жизнь. Я пробовал много раз, и ни с одной женщиной ничегошеньки не получилось.

— Ноты ведь хочешь, чтобы твоя жизнь стала другой, не так ли?

Стрэтфорд пожал плечами:

— Да не то чтобы хочу… И потом, ради чего?

У Джека что-то сжалось в груди. Здоровой рукой он взял Стрэтфорда за плечо. Видит Бог, ему не хотелось, чтобы графа постигла участь Тома Уортингема.

— Удачи тебе, друг.

Стрэтфорд кивнул.

— Тебе тоже. Смею сказать, тебе она больше пригодится, чем мне.

— Наверное, ты прав. — И Джек, отойдя от Стрэтфорда, направился к фортепиано, за которое уже усаживалась Бекки. Но только он подошел, герцог Калтон отозвал его на два слова.

Бекки в тревоге подняла взгляд на брата, но Джек ободряюще улыбнулся ей. Он ждал этого и был готов к разговору. Ее брат, да и вся семья беспокоились о ней, и он обязан был доказать им, что беспокоится о ней не меньше.

Выходя из комнаты под радостные звуки рождественской песенки, Джек последовал за герцогом в темный, обитый деревом кабинет, где впервые сделал предложение Бекки. Герцог уселся за свой стол, схватил за горлышко графин, который стоял с краю, и протянул Джеку:

— Бренди?

— Нет, спасибо.

Герцог понял. Себе он тоже не стал наливать.

— Садитесь, Фултон.

Джек опустился в ближайшее кресло и, крепко прижимая больную руку к груди, другую положил на подлокотник.

— Итак, Уортингем вас шантажировал. Почему?

— Я никогда не спрашивал его, зачем ему деньги, но он сказал, что это был карточный долг. Только я подумал… — Джек закрыл глаза.

— Что вы подумали? — переспросил герцог.

Джек потряс головой:

— Несмотря на то что Том ужасно разозлил меня своими требованиями, отчасти я его понимал. Я надеялся, что как-нибудь… если смогу достать эти деньги, то это ему как-то поможет, вправит мозги, сделает человеком, которым он был когда-то. — Он безрадостно рассмеялся. — Я думал, что наконец смогу оставить прошлое в прошлом. Глупец. Ведь есть только одно, что может оторвать меня от моего прошлого.

— И что же это?

Джек поглядел прямо в глаза герцогу:

— Бекки.

Калтон издал какой-то неопределенный гортанный звук:

— Тебя ищут.

— Да, ищут.

— Ты поставил всех нас под удар, придя сегодня вечером в мой дом.

— Прости меня за это.

Герцог подался вперед, не моргая, не сводя пронзительного взгляда с Джека.

— Ребекка рассказала мне обо всем, что произошло между вами. — Он говорил очень медленно и внятно. — Она хочет выйти за тебя замуж.

Джек медленно кивнул:

— Я искренне надеюсь на это, сэр. Я тоже хочу на ней жениться. Тут ничего не изменилось с того самого момента, когда мы в первый раз встретились в этом же кабинете.

— Хочу сделать тебе предложение.

Джек удивился:

— Вот как?

— Оставь этот дом. Оставь мою сестру в покое, и я позабочусь о том, чтобы ты беспрепятственно уехал из Англии. Причем с полными карманами.

Джек так и замер.

— Нет.

Герцог высоко поднял голову:

— И даже сумму не хочешь узнать?

— Нет.

— Но это больше, чем приданое Ребекки.

Джек скрипнул зубами:

— Неужели после всего, что с нами случилось, ты думаешь, что мне нужны ее проклятые деньги? — Поднимаясь с места, он в отчаянии провел рукой по волосам. — Это просто черт знает что такое.

Сложив руки ладонями перед своим лицом, герцог откинулся на спинку кресла.

— Но это хорошее предложение.

Джек молча смотрел на него. Он был слишком разъярен, чтобы говорить, слишком потрясен, чтобы уверенно двигаться.

— Подумай хорошенько.

Джек хлопнул здоровой ладонью по столу и склонился к герцогу так близко, что их носы чуть не соприкоснулись.

— Я не собираюсь об этом думать. Я не хочу ни твоих проклятых денег, ни твоей проклятой свободы. Мне нужна Бекки.

Казалось, герцога ничуть не тронула эта вспышка Джека.