– О награде, моя прекрасная госпожа. Но я дал слово, и не могу ее назвать. Видишь ли, это из тех вещей, о коих не говорится, и потому…

Клапан леди Пат задрожал, она пронзительно свистнула и прижала ладони к подплечным буграм, словно стремясь утихомирить биение сердец.

– Это… это поразительно, Керр динПирр! Я не могла предположить, что Совет согласится… Наш Навигатор из очень почтенного рода, но я и Советник… мы не столь знатны, и в наших семьях не было Творителей… – Испустив мелодичную трель, Патриция шагнула к сэру Джеку. – Пойдем! Пойдем, Красный, отыщем Советника и скажем ему… нет, не скажем, а только шепнем… так тихо, как шепчет Глас Пустоты…

Стена за ними закрылась.

– Быстро она соображает, – заметил Язон.

– Быстро, – согласился Непоседа. – Она стать хороший Творитель!

– Не сомневаюсь. Вы, мрины, и мы, люди, – каждый из нас может влиять на ругов своим привычным способом. Ваш был продемонстрирован недавно в зале Совета, а наш… наш, возможно, еще более хитрый и изощренный.

– Какой же? Я весь любопытство, мой добрый сэр! Я ждать, что ты удостоить меня свой человеческий мудрость!

– Эта мудрость основана на двух принципах, малыш, и второй из них таков: доверяй друзьям! Только друзьям! Старайся, чтобы твои друзья заняли высокий пост, и все будет в порядке. Договора и контракты – лишь слова, которые можно повернуть и так, и этак. Но если сэр Джек станет Навигатором-Стратегом, а леди Пат – главным Аналитиком…

– Я понимать! – проверещал Непоседа, прыгая Язону на колени. – Я понимать, мой друг с два глаза! Это поистине мудро – делать свои друзья великий и доверять им! Им, а не слова, какие храниться в Память! Однако я все еще горю любопытством… Какой есть/быть первый принцип?

Но Язон не ответил ему, а, опустив веки, погрузился в мир сладостных грез. Дело было сделано, союз заключен, договор подписан; огромный Рой летел в гиперпространстве, с каждым часом, минутой и секундой приближая его к Голубой галактике и Млечному Пути, усеянному знакомыми звездами, к Пирру и тысячам человеческих планет, к Керку и любимой Мете. К ней, единственной и самой близкой! Душа его ликовала, сердце сжималось от радости, и он ощущал сейчас то, что чувствует всякий путник при виде стен родного дома. Пусть Пирр – суровая планета, но он любил ее такой, какой она была, и мог полюбить еще сильнее, если руги сдержат обещание. Если они превратят Мир Смерти в рай…

Попрыгун шевельнулся на коленях, дернул за рукав, и Язон открыл глаза.

– Ты сказать второй мудрость – верить друзья! Я хотеть услышать первый! Я знать, что он в твой голова, но не понимать без слов. Очень сложный принцип человеков!

– Нет, очень простой: не доверяй никому! – Язон погладил ладонью мягкую шерстку мрина. – Ты проведешь со мною много лет, будешь смотреть на зеленые холмы и прозрачные реки в разных мирах, будешь расти и набираться опыта, а потом вернешься в Рой – в том далеком будущем, когда Джек и Пат станут Великими Навигаторами. Но руги, как и люди, со временем меняются, и можно представить, что наши друзья изменятся тоже… – Он усмехнулся и добавил: – Ты ведь за ними присмотришь, малыш?

Эпифора

Пирр, борт крейсера «Арго»

Последние дни Мету терзали тягостные предчувствия. Они были смутными, неопределенными и от этого еще более угрожающими – ведь она, как все пирряне, привыкла к ясности, к действиям быстрым, решениям четким и бесспорным. Временами ей казалось, что Язон подвергается смертельной опасности или терпит боль, лишения и голод, но это было еще не самым страшным; хуже – мучительные сомнения, жуткая мысль, что он уже погиб, что ничего изменить нельзя, и ей осталась только месть – месть и одиночество. В такие минуты она уходила в их жилой отсек, садилась на постель и, закрыв глаза, пыталась вообразить, что Язон на самом деле жив, помнит о ней и скоро вернется.

Но поверить в это с каждым разом становилось все труднее. Поиски на островах архипелага, на океанском побережье и в других местах не принесли ничего, кроме уверенности в том, что Язон, живой или мертвый, отсутствует в пределах Пирра. Скорее всего, он не попал на Кассилию, Дархан, Нигас, Келони и другие ближние к Пирру миры, где проводился тайный, но тщательный розыск через агентов и доверенных лиц, щедро оплаченных Керком. Какую-то надежду давали сведения о диске, замеченном в восточных лесах, но все попытки определить, кому принадлежит столь необычный аппарат, остались безрезультатными. Возможно, описание было неточным или машина – слишком новой, не зафиксированной в технических каталогах; не исключалось, что все увиденное – пьяный бред бродяги-корчевщика. Словом, нити обрывались или вели в никуда.

Чувства бессилия и безнадежности все чаще охватывали Мету. Она походила на воина в броне, с клинком, копьем и целым арсеналом стрел, ножей и дротиков – на воина, который ступил в зачарованный замок и шарит вслепую среди теней, не зная, на кого обрушить смертоносные удары. «Арго», ее могучий крейсер, пришел с Дархана и обращался сейчас вокруг родной планеты; стволы его пушек глядели в пустоту, в трюмах – полный боезапас, ракеты, бомбы и снаряды, в кубриках – команда вооруженных до зубов десантников, в рубке – самые опытные навигаторы. «Арго» мог испарить океан, в прах разнести горный хребет, справиться с целым флотом и привести к покорности любой из обитаемых миров – но против кого направить его сокрушительную мощь? Где искать, кому грозить – или, если грозить уже поздно, кому отомстить?..

В тот вечер Мета долго не могла заснуть, и сны, слетевшиеся к ней в середине ночи, были тревожными. Она ворочалась, вскрикивала и стонала; то ей чудилось, что Язон заперт в какой-то крохотной, похожей на гроб каморке и мечется там, бьется о стены в поисках выхода; то приходили видения страшных чудовищ, грозивших ему смертью и пытками; то – и это казалось самым тревожным и удивительным! – ей снилось, будто Язон сидит с чудовищами за столом и мирно с ними беседует, улыбаясь и делая странные, однако не угрожающие жесты. Мета не знала, что порождает эти фантомы, явились ли они извне или всплыли из подсознания, но сон ее час от часу делался все спокойнее; дыхание стало ровным, щеки порозовели, и высохла испарина на лбу.

Под утро она пробудилась от внутреннего толчка, от непонятного, но вполне ощутимого импульса, пришедшего к ней, как мнилось, из глубины космических бездн. Вскрикнув, она привстала, потом уселась в постели и стиснула виски ладонями. Мозг ее пылал, но это ощущение было недолгим, и на смену ему явилось чувство прохлады, будто она стояла у моря, под налетающим свежим бризом, ласкавшим лицо и гладившим шею. Его прикосновения были такими легкими, такими нежными, будто не ветер касался кожи Меты, а осторожные чуткие пальцы Язона… И вдруг, в каком-то внезапном прозрении, она поняла, что это в самом деле Язон, неведомым чудом дотянувшийся к ней сквозь холодную мрачную пустоту, – его руки, его дыхание, его шепот… Мета не понимала слов, но слова, пожалуй, были лишними, ненужными; зато в ней родилась и окрепла уверенность, что он говорит с ней, помнит и любит ее и непременно вернется – если не сейчас, не завтра, то через несколько дней. Или недель, или месяцев…