«Господи, как у него получается так мерзко и так долго хрустеть», — нервно подумал фон Браун.

— Вернер, — позвал Карл как-то просительно.

Он взял себя в руки и обернулся. Калека выглядел жалко, и в душе даже шевельнулось давно забытое чувство к этому человеку. Чувство из детства. Как в интернате на острове Шпикерог. Когда он нашел в затюканном очкарике с сальными волосами еще не друга, но то, чего так не хватало для реализации безумных идей.

В отрочестве он начал общаться с Кляйном вовсе не как с человеком, а как с необходимым для работы ресурсом. Человеческие отношения пришли позднее. Отношение невероятным бумерангом вернулось к нему теперь.

Вернер видел в Кляйне соратника, а его использовали как необходимый ресурс.

— Что? — повторил он устало, без злости.

— Я не хотел так. И… и мне будет тебя не хватать. Но так надо. Так надо Рейху. Так надо фюреру.

Фон Браун пристально поглядел на Карла. Издевается? Или…

Нет, Кляйн, кажется, в самом деле верил в то, что сейчас говорил. Такой гениальный в своем деле и такой наивный до глупости по жизни.

Злости не осталось вовсе. Вернер запрокинул голову и расхохотался. Калека смотрел на него непонимающе. Он в самом деле не понимал и верил.

— Какой рейх? Какой фюрер? Все кончено. Уже давно. И Адольф прекрасно знал об этом. Знал заранее.

— Все кончено здесь, — с мягкой настойчивостью в голосе не согласился Кляйн. — Не там.

— А там, — Вернер стрельнул глазами в потолок, — меня не будет. Туда вы летите без меня. Знаешь, как я себя теперь чувствую, Карл? Как Ной, который вопреки всем трудностям, насмешкам и издевкам, построивший ковчег, и которого вышвырнули с этого ковчега.

Он встал и подошел к стене, за которой была — он не просто это знал — пусковая площадка. И ему не надо было видеть ракету, возвышающуюся в отдалении. Он чувствовал ее.

Вернер провел ладонью по стене, словно гладя стоящее за ней детище по металлическому боку.

— Зверье собралось в кучу, Карл, — произнес он. — Каждой твари по паре. И эти твари уплывают без меня. И ты вместе с ними. А Ной остается на земле, которая давно тонет и скоро окончательно скроется под водой.

Хрустнули костяшки. Фон Браун стиснул зубы, давя желание развернуться и крепко вмазать калеке.

— Мне больно слышать, что ты так отзываешься о фюрере, обо мне и о других. Но я понимаю тебя…

— Не понимаешь! — отрезал Вернер.

— Но у Ноя, — словно не слыша его, продолжил Карл Кляйн, — осталась вся информация и знания, необходимые для того, чтобы построить новый ковчег. Я хотел сказать тебе: до свидания, Вернер. Я верю, ты нас догонишь. Ты сможешь.

Вернер не ответил и не обернулся.

Болезненно скрипнули колеса инвалидного кресла. Жалобно попискивая, коляска прокатилась к двери. И фон Браун остался один.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Спустя несколько часов «Ноев ковчег» Вернера фон Брауна был загружен и готов к старту.

А потом дрогнуло небо, содрогнулась опаленная земля, и горстка важных немцев впервые в истории человечества устремилась к звездам.

Догнать их получилось лишь спустя двести лет. Большую часть документации по проекту Гитлер забрал у него вместе с Кляйном. Производство и оставшаяся документация оказались уничтожены. Все, что осталось в наследство Вернеру и человечеству, наработки по ракетному оружию. Немало, но в сравнении с потерянным — ничто.

Впрочем, американцы были рады и этому. Именно им в начале мая сорок пятого года Вернер фон Браун сдался вместе со всей сохранившейся документацией и горсткой своих людей.

Последующие пять лет немецкие ракетчики учили янки запускать А-4. Пока другие, отталкиваясь от его разработок, двигались дальше, фон Браун топтался на месте. Но даже конец застоя и новые проекты вплоть до сверхприоритетных проектов NASA не помогли ему «догнать» Кляйна. Без самого Кляйна это было невозможно.

Гитлер сделал ставку на гения, посчитав Брауна никчемным продавцом чужих талантов. Это была ошибка. Очень скоро фюрер осознал весь масштаб этой оплошности, но было поздно. Без Вернера Кляйн не смог подарить Адольфу ни управляемый полет, ни ракет нового поколения. Фантазии и смелости не хватило.

Американцы сделали ставку на фон Брауна. Впрочем, их трудно было в чем-то упрекнуть. О существовании «второго номера» они даже не догадывались. Вернер дал им лишь часть того, что обещал. Даже полностью воспроизвести то, что было наработано вместе с Карлом, оказалось выше его сил. Не говоря уже о том, чтобы двигаться дальше.

Те расчеты Кляйна, что чудом сохранились у фон Брауна в личных бумагах, были осколочными. Более того, местами они оказывались настолько запредельными для понимания, что Вернер восстанавливал какие-то фрагменты работы бездумно, просто полагаясь на память. А на расспросы подозрительных янки лишь загадочно улыбался: «Чистая наука — это то, что я делаю, когда не знаю, что делаю».

Гениальный дуэт распался. Создатель первой ракеты совершившей первый неуправляемый космический перелет умер.

Умер значительно раньше, чем скончался на далекой планете замурзанный, калечный гений Карл Кляйн.

Умер даже раньше, чем в июне тысяча девятьсот семьдесят седьмого года в Хантсвилле торжественно, хоть и без лишней пышности, опустили в землю гроб с телом «ракетного барона» фон Брауна.

Чего могли достичь эти двое, не окажись между ними непреодолимое расстояние, можно только предположить. Останься Кляйн вместе с Вернером на Земле, полети ли фон Браун вместе с Карлом к звездам… Так или иначе, история имела все шансы пойти совсем по иному пути.

Лучшему? Худшему? Теперь уже не разобрать. Другому.

Глизе 581-g. 52:02 с момента высадки

Фургон Гюнтера бежал по грунтовке, весело подпрыгивая на ухабах. Даже на небольшой скорости машину безбожно трясло. Александра подбрасывало, незнакомое управление, хоть и походило на управление земными машинами, было непривычным и неудобным.

Дорога была крайне паршивой, и все же это была дорога. Само ее наличие, как и наличие огромного города, замка в его сердце, фермерских хозяйств, налаженных производств — поражало.

Глядя на все это, Александр начинал верить в арийский дух и великую волю народа Четвертого Рейха, о которых восторженно и пафосно распинался Гюнтер. Да, немцы бежали, прихватив с собой лучших ученых, блестящих инженеров, конструкторов, архитекторов. Да, у них имелись какие-то ресурсы. Да, их вел незаурядный руководитель и жестокие идеи. Все это было так, и все же начинали они с нуля. Сравнительно небольшая группа, на незнакомой планете, в непривычных условиях — робинзоны.

И за какие-то несколько столетий эти робинзоны не просто выстроили цивилизацию того уровня, который был на Земле на момент их отлета. Они пошли дальше. Причем своим, самостоятельным путем. И результаты, достигнутые на этом пути, поражали. Как?