— Держись ближе, — сказал он и, раньше, чем она успела ответить, вылез из канавы и помчался в поле.

Здесь не было домов, отбрасывающих тени, а луна светила ярче. От этого деревья и кусты, сараи и далекие сельские домики принимали самые зловещие и угрожающие формы. Они пробирались по переполненным канавам, проложенным для осушения поля. Когда же, наконец, выбрались из воды, у нее совсем окоченели ноги, а рваная юбка прилипла к телу. Она уже хотела спросить, не пора ли им хоть немного отдохнуть, но в этот момент Иньюрен пригнулся и жестами показал, чтобы она последовала его примеру.

— Видишь? — Он указал на что-то на ровном поле.

Сначала Эньяра не поняла, что он имеет в виду, но потом разглядела в темноте крошечные, желтые огоньки костров.

— Я бы сказал, кирининские костры, — пробормотал Иньюрен. — Воинский отряд Белых Сов. И огромный. — Он повернулся к Эньяре и зашептал, сурово и горячо: — Мир перевернулся вверх тормашками, если они объявились здесь и в таком количестве. Эглисс проделал большую работу. Он, пожалуй, может быть опаснее Темного Пути. Много опаснее, потому что непостоянен и непредсказуем. Помни это.

— Запомню, — прошептала она.

— Еще одно. — Он что-то сунул ей в руку. — Глупая вещица, но мне было бы приятно. Возьми это.

На ощупь она поняла, что это шнурок с узелками. А на'кирим шептал:

— Если со мной что-нибудь случится, а у тебя будет возможность, потом, захорони это где-нибудь, где земля влажная, и посади иву над ней. Сделаешь?

Эньяра кивнула. Ей хотелось спросить, что это такое, но она посчитала, что не вправе задавать такие вопросы.

— Что нам теперь делать? — спросила она.

— Добираться до реки. Думаю… эх, хотел бы я быть уверен. Но я не могу быть уверен. Там, за рекой, кто-то, может быть, есть, кто нам поможет. Мне кажется, я ее чувствую… возможно. — В голосе на'кирима слышалась тоска, почти боль. — Я не уверен. Однако нам надо спешить. Если они пустят за нами Белых Сов, то потребуется большой запас времени, чтобы сбить их с нашего следа. Или хотя бы надеяться на это.

— Тогда лучше двигаться, — с уверенностью, которой она не чувствовала, ответила Эньяра.

Иньюрен потрепал ее по плечу:

— Давай только тихо и держись ближе.

Иньюрен повел ее по сельской местности, которой Эньяра не знала. Наверное, несмотря на долгие годы, что он провел в Замке Колглас, в нем все-таки скрывалась кирининская суть. Он шел бесшумно, осторожно, но быстро и молча. Он как будто чувствовал, где проходит канава, а где стоит живая изгородь. Он видел даже небольшие неровности на плоской в общем-то почве, хотя Эньяра не видела ничего. Когда он останавливался и замирал, то совершенно пропадал в серых и черных тонах ночи, и Эньяре даже могло показаться, что она здесь одна. Она старалась утихомирить бьющееся сердце и подгонявший ее внутренний голос, но только и могла, что сосредоточенно следовать за Иньюреном. Откуда-то из темноты донесся звонкий лай. Эньяра знала, что это всего лишь лисица, но в эту ночь и от такого звука бросало в дрожь. Как только их окружили небольшие деревца, ноги стали вязнуть в топкой почве, а когда она споткнулась и упала, то руки глубоко погрузились во влажную землю. Когда она выпрямилась, с дерева сорвалась стая голубей. Иньюрен взял ее за руку.

— Нужно бежать к реке, — прошипел он, и от его настойчивости у нее перехватило горло.

— Почему? Из-за птиц?

Но он уже отвернулся и потащил ее в темноту. Это был тяжелый и стремительный бросок. Каждая кочка и яма, каждая невидимая канава, любые заросли кустарника или ежевики могли стать ловушкой. Эньяра уже не понимала, куда они идут и сколько прошли. Она бежала и бежала, дыхание прерывалось, а сердце готово было выскочить из груди.

Они ощупью пробирались через крапиву, которая жалила ноги, потом по высокой траве, в которой путались ноги. Но все же по каким-то признакам, не то по звуку, не то по запаху, Эньяра угадала реку раньше, чем увидела. Берег зарос низким кустарником и узкой бахромой высокого тростника. Сразу за ними в лунном свете текла мутная река. Глас. Они остановились на мгновение и оглянулись, прислушиваясь. Ночь была тихой.

— Мы поплывем, — еле слышно сказал Иньюрен.

Эньяра с некоторым беспокойством смотрела на темную, безмолвную реку. Но на сомнения времени не было. Иньюрен уже тащил ее к воде.

— Поплывем по течению и наискось, — сказал он и бросился с берега в воду. Она следом. От холода у нее сразу сперло дыхание. Поток подхватил ее. Ей все казалось, что Иньюрена относит от нее, и она едва не впала в панику. Но взяла себя в руки и сосредоточилась на ритмичных движениях руками, чтобы не тянула вниз намокшая одежда, и не утащило беспощадное течение. Наконец из темноты перед ней появились темные очертания тростника, и бледная рука протянулась навстречу ей. Иньюрен тащил ее, и она, то и дело оскальзываясь на слякоти и сползая обратно, все-таки выбралась на траву. И легла, еле дыша.

— Некогда отдыхать, — торопил Иньюрен, поднимая ее на ноги.

Она рискнула оглянуться, но ничего не увидела.

— Нам надо спешить, — настаивал Иньюрен. — Нужно бежать.

— Они пришли? — спросила она, поспешая за ним от берега.

— Думаю, она здесь. Надеюсь, что смогу найти ее.

Они не сделали и пятидесяти шагов, как Эньяра упала. Иньюрен помог ей подняться. Потом она только услышала глухой стук и короткий удивленный возглас Иньюрена. Он вдруг упал на колени, пальцы его соскользнули с ее плеча и проползли по всей руке.

— Прости, — пробормотал он, опускаясь на землю.

Она подхватила его, стараясь поддержать, и оглянулась. Но ничего не увидела. Стараясь поудобнее перехватить его, она нащупала сзади, в его тунике, древко. Стрела глубоко вошла в спину Иньюрена. Ей захотелось закричать и заплакать от горя. Он был слишком тяжелым, ей не поднять.

Она закричала:

— Вставай! Вставай, Иньюрен! Нужно идти.

Ей послышался какой-то всплеск. Как будто кто-то вошел в воду.

И он действительно, опираясь на нее, встал, но голову не поднял. Она попробовала тащить его, и они потихоньку, покачиваясь и пошатываясь, начали двигаться. Она понятия не имела, куда они движутся, но знала, что двигаться необходимо. Если они не будут двигаться, то умрут. Все остальное не имеет значения.

— Она близко, — еле слышно произнес Иньюрен и назвал имя, которого Эньяра не расслышала.

— Двигайся, — умоляла она. Он становился все тяжелее. Она не представляла, сколько еще сможет его тащить.

Она с трудом повернула голову и посмотрела назад. И увидела их. Они подходили. Киринины выходили из ночи. Она сделала еще шаг.

«Не останавливаться», подумала Эньяра.

И чуть не вскрикнула, когда перед ней вдруг выросли две безмолвные фигуры. До них было всего несколько шагов: мужчина и женщина. Не люди. Киринины. Она решила, что это, наверное, Белые Совы обогнали их с Иньюреном и поджидали тут. Хотя что-то здесь было не то. Их одежда отличалась от той, что она видела на Белых Совах в Анлейне; взгляды их, когда они подняли луки со стрелами, почти прильнули к тетиве, сосредоточились не на Эньяре и не на Иньюрене, а на преследователях за спиной беглецов.