А я вам скажу что. Вернее, кто. Еще вернее – крысы. Да-да, крысы, обычные крысы. Разве что с уточнением – обычные крысы Зоны. Сами понимаете, что под этим скрывается. Не было печали, черти накачали. Здрасьте, обещанные Бледом сюрпризы.

Полметра длиной без хвоста. Чуть меньше в высоту. Плюс башка, как у хорошего терьера. Длинные задние лапы и чуть короче – передние. Сраные местные рапторы новейшего парка Юрско-Зоновского мира. Ширк-ширк когтищами по бетону, только кончики хвостов виднеются из-за верстаков и шкафов, лежащих на задних стенках. А у меня один нож. А сзади прет здоровяк. Черт, лучше было бы в бою с Бледом помереть, честное слово.

Я шел вперед, к Маре. Сдаются пусть слабаки, а мы ж не из такого теста. Да, страшно. Вот теперь даже очень. Но не плакать же, не сжиматься в комочек и звать маму прогнать бабайку. Вперед, мужик, ты же сталкер. Ты, сука, круче любого техасского рейнджера, не иначе. Ну и половины «морских котиков» в придачу. Вперед…

От первой крысы, подкравшейся сбоку и совершенно не боявшейся ни меня, ни, что странно, здоровяка, мне удалось отбиться. Принять ее верещащее скользкое тело на нож, воткнув его под нижнюю челюсть, и, дав крысе погрызть никак не сдающийся щиток-наруч, резануть клинком в стороны. Несколько раз. От ее товарки отмахнулся телом, так и висевшим на моей руке. Шлепнуло знатно, крыса, заскрипев от удивления, отлетела в сторону. А вот третья скакнула чуть сзади, и ее я успел только заметить, прежде чем она приземлилась мне на загривок.

Скользкие длинные пальцы вцепились в плечи, чиркнули когтями по затылку. Мое ухо, твою мать, мое располовиненное ухо, так вкусно и привлекательно воняющее свежей кровью. Я заорал, метнувшись вбок и пытаясь ее скинуть. Трещала ткань капюшона, крыса болталась взад-вперед, но держалась. Жесткие усы-вибриссы ткнулись в шею, я ткнул в ответ ножом, наплевав на себя самого. Не вышло. Хлыст-хвост, колючий, наждаком скрипнувший по штурмовым перчаткам, оплел кисть, повел ее в сторону. Я заорал сильнее. Сзади, мерно и тяжело дыша, топал здоровяк.

Очередь ударила резко, просвистела над головой и плечом, обожгла голову с левой стороны. Брызнуло кровью – и моей, и крысы, – хлестнуло болью где-то в районе виска. Крыса не успела пикнуть, залив меня по шее и плечам содержимым головы. Отвратительной розово-серой клейкой дрянью. Я рванул вперед, спиной ощущая свист воздуха, разрезаемого той самой трубой. Разве что, чуть развернувшись, шваркнул в огромную тень, наплывающую из-за спины, остатки крысы. Но не вышло, помешал хвост. Обезглавленное тело мягко шлепнулось в пыль, влажно чавкнуло, и тут же серое стало багровым. Так же как и несколько квадратных метров вокруг. Как багровая дорожка, тянущаяся за упорно хромающим здоровяком. Как огромная клякса пыльно-кровавого болота, украшенного посередине останками Бледа.

Серое и красное всех оттенков. Пыль, превратившаяся в буро-алую кашу. Хороший фон для финала, ничего не скажешь.

Грохот автомата раздался снова. Я греб вперед, туда, где Мара, покачиваясь не хуже меня, стреляла по прыгающим вокруг нее крысам. Мара, все же пришедшая в себя и решившая не умирать просто так. Чертова валькирия Маздая, хрен знает сколько раз спасшая мне жизнь. Выживем, выберемся – упаду на колено, признаюсь в любви и позову в Ирландию. Падлой буду, если не позову. Или не признаюсь хотя бы. Ну, на худой конец, если не шмякнусь на колено и не признаюсь при всей «Солянке» во всех ее подвигах по спасению моей никчемной жизнешки.

– Как я рад тебя видеть, – прохрипел, когда до нее осталось метров десять. – Ты как?

– Просто чудесно, – буркнула валькирия, пинком отправляя ко мне мой шлем. – Пригнись.

Я пригнулся. Над головой, просвистев пикирующим бомбардировщиком… ну, приврал, его начинкой малого калибра, пронеслась труба. С хрустом проломила ворота и застыла, чуть покачиваясь. Еще бы чуть правее, и она пригвоздила бы калитку. Повезло, да. Запас удачи все еще со мной. Не хватает только странно работающего компа́са. Мерзко шевелить пальцами вроде умею, козла найдем, а в барабан и Мара годится стучать.

– Сволочь, – констатировала дева-поляница и разрядила остатки магазина в здоровяка.

Толку от этого оказалось мало. Мутант не пожалел сил, успев поднять верстак и прикрывшись им же. Да и не прикрылся бы, толку? Бронебойных у нас нет. А Блед смог рассечь его «Шайтаном» только из-за подаренных Зоной возможностей.

– Прихвати мой автомат, – попросил я Мару, – а я поковылял к калитке. Дай гранату, пожалуйста. И догоняй.

– Ты охреневший сукин кот, – резюмировала дева-воительница, – ты мне должен.

Да-да, это верно подмечено. Сильно должен. Но ты давай иди вон туда, он там лежит. Молодец, теперь догоняй.

Здоровяк взревел заводской сиреной. Ну, не злись. Я тебя не хотел доводить до такого состояния. Я вообще к тебе не лез. Дай нам просто уйти, и все, разойдемся. Но говорить ему про это не стоит, не поймет. Да и дыхание надо беречь, до калитки еще метров десять, не меньше. А это, скажу вам, страшно тяжело, как оказалось.

Мара подхватила меня под руку, закинула на себя и потащила. Господи прости, как мне стыдно. Очень стыдно. Но это потом, сейчас надо выбраться.

Почему не забрал у нее АК? Все просто. Рука мне нужна для маленького подарка воняющей смертью горе, все никак не желающей отстать от нас. Ну, не здесь же ее кидать, самих и посечет. Подарок дождется своего хозяина, это я вам обещаю. Дайте только выбраться наружу. И, к слову, изолента – очень ходовой товар за Периметром. Попросите у любого крутого сталкера, скажем, сигарету, и он задумается. Попроси дать моток изоленты, даст. Она всегда пригодится. Только рвать ее зубами очень невкусно. О, вот и калитка. Осторожно, милая, я немного могу упасть. Совсем чуть-чуть.

Через порог, вот так. Вышла? Хорошо. Где наш новый знакомый? О, прет, пыхтит и ревет. Неумолимый, как Красная армия у Берлина, и упрямый, как настоящий тупой баран. Иди сюда, сволочь, найди свою судьбу. Поторопись, тебе ковылять еще метров тридцать.

– Шомпол!

Мара выбила его махом. Вогнала в проушины на воротах и калитке, охнула, чуть сдвинув концы вместе. Ну а как же, это часть оружия, тут надо или силу, как у здоровяка, или мозги, как у нас с ней вдвоем. Но попробовать руками тоже интересно.

Я очень сильно люблю АК. Он универсален. Его ствольной коробкой можно открывать тушенку или кашу и ею же хлебать. Только со сноровкой. Его шомполом можно делать вообще занятные кунштюки. Например, запечатывать ворота. Особенно если правильно вогнать конец шомпола между его братом и стволом и надавить сильнее. Ствол вряд ли пострадает, а второй шомпол согнется – так туда ему и дорога. Жизнь дороже.

В общем, кое-как, но мы это сделали. Ровно к тому моменту, когда ворота вздрогнули от удара изнутри. И уж потом я примотал последнюю РГО к ручке и зацепил кольцо за проушину. Калитку здоровяк вышибет. И потом – бух, лови подарок. Так что, милая, тащи меня отсюда. А то вырублюсь. Что-то со мной не то.

Мара справилась. Охнула, закидывая меня на плечо, и припустила мелкой рысью за ближайшее строение. И так уж вышло, что мне довелось наблюдать всю красоту последующего момента в одиночку. Хотя красивого там не было ничего. Ровным счетом ничего.