Из-за поворота прямо на него выскочил Иорст и с возмущением опросил:

— Штангер, где тебя черти носят? Ищу, звоню, спрашиваю…

— Был на «исповеди» у гауптштурмфюрера Лайсберга…

— Ах так… — Иорст многозначительно покачал головой. — Не переживай, я там был уже два раза. И это, видимо, еще не конец.

— А какое у тебя ко мне дело?

— Несколько минут назад звонила инженер Хелен из Кенигсберга. Я не мог тебя найти, а она обязательно хотела с тобой поговорить.

— Что она сказала?

— Просила тебе передать, что она прибудет в Беловеж или сегодня поздно вечером, или завтра утром.

— Спасибо тебе за радостную весть.

Иорст взял его под руку и, оглянувшись по сторонам, многозначительно спросил:

— Очень тебя расспрашивал Лайсберг? Предлагал перейти на службу в разведку СС?

— Что-то в этом роде.

— Шантаж?

— Да.

— В общем, то же самое было и со мной. Они делают все, чтобы любой ценой проникнуть с помощью своих агентов в шифровальную комнату. Что ты решил?

— Еще ничего. А ты?

— От тебя у меня нет секретов. Видимо, все-таки приму их предложение.

— Работать в разведке СС? — удивился Штангер.

— Да, работа — как и всякая другая, а я все равно останусь самим собой. А ты еще не надумал?

— Не знаю. У меня сейчас в голове неразбериха, — ушел от ответа Штангер.

— Многие уже на это решились. Подумай… Будем опять вместе, — посоветовал Иорст.

— Хорошо. Подумаю. Пока! — Попрощавшись, Штангер толкнул дверь своей комнаты и в этот момент услышал сигнал тревоги…

Вот уже три дня Никор устраивал засаду при выезде из Беловежа. Каждый из партизан имел перечень регистрационных номеров автомашин, которые предстояло задержать, сделать обыск, а арестованных доставить к Никору. Однако партизанам не везло. Автомашины проезжали очень часто, но с другими номерами. Правда, две машины вызвали подозрения, но их сопровождали грузовики с солдатами и нападение на эти автомашины едва ли могло привести к положительным результатам.

В этот день Никор сменил место засады. Он подтянул ее ближе к Беловежу, в заросли пущи, рядом с болотистым ручейком возле шоссе, которое вело в Пружаны. Дозорных он выдвинул далеко вперед от места засады, чтобы они своевременно предупредили, когда рассыпать на шоссе острые треугольные шипы.

Шли часы. Партизаны не покидали своего боевого поста. Минуло утро, приближался полдень. Никор уже начал сомневаться в успехе. И вдруг наблюдатели сообщили, что в сторону Беловежа едет автомашина с номером, указанным Штангером.

Партизаны молниеносно разбросали на дороге острые шипы. Перед Никором был длинный прямой участок шоссе. Никор смотрел в бинокль на поворот, из-за которого должен был выскочить ожидаемый автомобиль.

— Есть! — крикнул он партизанам. — Бить по мотору и колесам!

Щелкнули затворы, и пулеметчики прильнули к своему оружию. Никор ловил в бинокль автотягач, ехавший с большой скоростью. Защитная окраска, брезентовый тент, открытое лобовое стекло, на капоте установлен ручкой пулемет, номер совпадал. Никор взвел затвор автомата, взглядом сопровождая автомашину и выжидая, когда она попадет на шипы. Проколы получили сразу два колеса. Запищали тормоза, машину занесло. Не успел водитель погасить скорость, как по мотору и кузову ударила очередь. Пуща ответила эхом.

— Брать живьем! — скомандовал Никор, прерывая огонь. В этот момент автотягач ответил длинной очередью из ручного пулемета, установленного на капоте машины.

— Зажечь машину! — приказал Никор.

Зажигательная пуля угодила в бензобак, и он взорвался. Дым и языки пламени охватили автомашину. Четыре пассажира тягача, воспользовавшись дымовой завесой, заняли позицию в кустах у дороги.

Партизаны Никора наступали на них широким полукольцом.

— Брать живьем! Хотя бы одного взять живым! — кричал Никор, перебегая шоссе. В ход пошли гранаты. Огонь вели но кустам, где залегли немцы. Теперь там стрелял только ручной пулемет. Автомашина все еще горела.

— Сдавайся! — закричал Никор, укрывшись за толстой елью. Ему ответили длинной автоматной очередью. Партизан швырнул гранату. Раздался взрыв. Никор хотел вскочить и сделать перебежку, но новая пулеметная очередь прижала его к земле.

Однако партизаны замкнули кольцо окружения. Пули срезали ветки деревьев, в воздух летели щепки, комья земли, мох, еловые шишки.

— Держать его под огнем! Пока не кончатся патроны! — командовал Никор. Немец отстреливался все реже и реже. В это время подбежавший дозорный, запыхавшись, доложил:

— Командир, от Беловежа в нашем направлении прет колонна автомашин…

— Два пулемета на шоссе! Стрелять до тех пор, пока не получите приказ отходить. Сбор на высоте сто семьдесят шесть!

Пулеметчики, пригнувшись, побежали к шоссе и заняли новые позиции.

— Вперед! — крикнул Никор. — Вперед! Через минуту будет поздно…

Другая группа партизан бросилась к кустам, где залег немецкий пулеметчик, но там в этот момент раздался глухой взрыв гранаты. Немец подорвал себя. Недалеко от него лежали трое эсэсовцев, убитых в перестрелке. Партизаны быстро проверили карманы убитых и захватили документы. Никор дал приказ отходить. Он был очень огорчен неудачей: «языка» взять не удалось.

Шум автомашин, которые спешили на помощь автотягачу, нарастал. Активно заговорили два пулемета партизан на шоссе. Длинная очередь ударила по автомашине, которая первой показалась из-за поворота. Подбитая автомашина полетела в кювет. И пока гитлеровцы пришли в себя и поняли, что их атакуют партизаны, партизанские пулеметчики, воспользовавшись замешательством, скрылись в лесной пуще и направились на высоту 176.

Тела четырех погибших сотрудников секретной группы привезли вечером. Кузов сожженного тягача остался в пуще. Многочисленные отряды СС и полиции прочесывали до наступления темноты лес, но вернулись ни с чем. Во всех подразделениях началась активная подготовка к боевым действиям. Была усилена охрана радиостанции и отдан приказ — одиночным автомашинам не выезжать из Беловежа без сопровождения.

Штангер без сообщения от Никора понял, что операция с нападением на автомашину секретного штаба окончилась неудачей и живым никого взять не удалось. Возможность захватить одиночную автомашину не была использована…

Утомленный переживаниями, Штангер решил пойти в казино поужинать. Ему повстречалась группа эсэсовцев. Они окинули его презрительными взглядами. Анджей заметил, как Лайсберг наклонился к одному из эсэсовцев и что-то ему прошептал. Штангер не сомневался, что речь шла о нем.

Хайден задумчиво сидел за столиком в углу и пил пиво. Безразлично взглянув на Штангера, он спросил: