- Скажи мне, недоумок, тебе было мало денег?

- Да причём здесь деньги? – зашипел на него Стас. – Мне нужен был результат. Результат работы клуба. Когда эти парни приходили в качалку, когда выходили из дверей моего клуба, все видели, ради чего нужно работать. Под моим началом…

- В кого ты только такой идиот? – Отвернулся от него, выдохнул. - Родители в курсе?

- Нет. Я сразу к тебе поехал.

- Ещё бы.

- Я в больнице был. Макс в реанимации, говорят, всё плохо.

- То есть, он может умереть? Просто отлично. Молодой, здоровый мужик преставился в твоём клубе, с наркотой в сумке. О чём ещё можно было мечтать этим утром?

- Это не наркота.

- Разница небольшая. И сидеть не меньше, Стас.

- Но… как можно доказать, что я ему привёз?

- Продал, - в порыве злости поправил Харламов племянника. Стаса откровенно перекосило.

- Я не продавал, - упрямился он. – Я достал… а Макс вернул мне деньги.

- Ты продал ему препарат, который, возможно, его убил. А твои отмазки не сработают. Исходи из этого. А по поводу доказательств, насколько я понимаю, Петруничев не единственный, кто хотел затмить Терминатора? И ты всерьёз веришь, что другие, узнав, чем ты их пичкал, будут молчать? – Стас потерянно молчал, а Дима заходил по комнате. – Если он умрёт, то возбудят уголовное дело. И даже если твои дружки не захотят оказаться втянутыми в это дело, и будут молчать, полиция устроит тебе очень весёлую жизнь. Они перетрясут все твои клубы, все бумажки, найдут то, чего нет. Если этот препарат проходит по одной из их баз, то самое лёгкое, чем ты сможешь отделаться, это потерей бизнеса. О более серьёзных последствиях, думаю, тебе говорить не нужно, сам догадаешься, да?

- Дим, что делать?

- Молиться. И, наконец, начать головой думать, а не другим местом.

В дверь снова позвонили, Харламов крутнулся на месте, вспомнил о курьере, и с трудом подавил в себе всплеск безумного раздражения. Пришлось сделать глубокий вдох, после чего он крикнул:

- Маш, открой, это курьер!

Стас голову опустил, только кинул угрюмый взгляд исподлобья на появившуюся в гостиной Машу. Та уже была одета, мимо них прошла, тоже выглядела взвинченной. А Стас гадал: могла что-то слышать или нет. Хотя, если бы слышала, вряд ли бы осталась в стороне от разговора. Она прошла мимо них, кинула на Харламова осторожный взгляд. Именно на Диму, не на него. Это задело. Задело сильно, за живое, Стас наблюдал за ней, никак не мог отвести взгляд. Буквально заставил себя отвернуться. Но что знал наверняка: в данный момент он не может думать о Маше. Не может думать о ней, о дяде, ни о чём, кроме случившегося в клубе и собственных проблем из-за этого. Это казалось куда важнее, и всерьёз пугало.

Курьер привёз пакет документов, Маша за них расписалась, и в гостиную вернулась с папкой. Димка стоял к ней спиной, уперев руки в бока, напряжённый, Стас сидел на диване, отвернувшись, на неё не смотрел. Атмосфера гнетущая.

- Завтракать будете? – спросила она, понимая, насколько глупо прозвучал её вопрос.

Стас хмыкнул, головой качнул, а Харламов ответил за него:

- Он уходит. А я буду.

Получалось так, что Стаса буквально выпроводили. Дима просто перестал обращать на него внимание, забрал у Маши полученные документы и ушёл на кухню, сел в кресло у окна. Стас тоже больше не произнёс ни слова. Правда, когда проходил мимо Маши, они на секунду встретились взглядами, и она тут же решила, что всё плохо. Нахмурилась, но Стас не пожелал ничего ей сказать, прошёл мимо и вышел из квартиры. Маша постояла в коридоре, понимая, что находится в смятении. Прошла на кухню и после недолгого раздумья, спросила:

- Дима, что-то случилось?

- Ничего конкретного, - отозвался тот, не поднимая глаз от документов. – Просто у меня племянник идиот. Нальёшь мне кофе?

Маша вздохнула.

- Он уже остыл. Я сварю свежий.

Харламов кивнул.

За завтраком он молчал. Был хмур, недоволен, и Маша понимала, что это из-за Стаса. Зря, наверное, она решила вспомнить про воспитание и моральные принципы, и не пошла подслушивать их разговор. Стоило бы. Тогда сейчас не терялась бы в догадках. Но полчаса назад была уверена, что говорить они станут непременно о ней, о её присутствии в доме Харламова в столь ранний час и в вызывающем, как наверняка показалось Стасу, виде. А слышать этого совсем не хотелось. Обвинений, осуждения в голосе бывшего жениха, и реакции Димы на его слова. А, судя по тому, насколько мрачен стал Харламов после ухода племянника, разговор вышел тяжёлый.

Маша подбородок рукой подпёрла, разглядывала его. В какой-то момент Дима почувствовал, от своих мыслей отвлёкся, на неё кинул выразительный взгляд.

- Что?

- Точно всё хорошо?

- А у тебя?

Она закусила губу, поводила пальцем по краю чашки. Затем кивнула.

- Наверное, да. Просто неудобно получилось.

- Мне удобно, - отозвался он без лишних эмоций. После чего поинтересовался: - Когда ты едешь к родителям?

- В пятницу. Если ты меня отпустишь пораньше. – Маша улыбнулась ему, изображая воодушевление. – Надо окончательно определиться с подарком. А ещё хочу купить новое платье.

- Не перещеголяй невесту.

Маша рассмеялась.

- Постараюсь. Иначе Света мне не простит.

Дима покивал, но всё ещё в задумчивости. А потом сказал:

- Ты сегодня определись с подарком. А завтра поедешь.

Маша улыбаться перестала.

- Дима, завтра только среда.

- И что? Ты не хочешь с родителями побыть?

- Хочу, но… В этом нет необходимости.

- Ты уедешь завтра, - сказал он, и Маша поняла, что он всё решил, по какой-то неведомой для неё причине, и практически выпроваживает её из города. Харламов из-за стола поднялся, она проводила его настороженным взглядом.

- В какой магазин тебя отвезти? – спросил он, когда они сели в машину.

- То есть, я могу и сегодня на работе не появляться? – спросила она, не сдержав язвительности.

- Ты хотела купить платье.

Маша на сидении повернулась, на Диму посмотрела.

- Совсем недавно ты говорил, что самое главное – это работа. И, не смотря на всё остальное, на то, что мы спим вместе, что я практически живу у тебя, это ничего не значит. Потому что главное держаться в рамках профессиональных отношений и думать, думать о деле. Не отвлекаться. Дима, ты мне это говорил, ты меня этому учил. А сейчас ты меня выпроваживаешь. И с работы, и из города.

- Маня, не говори ерунды. Ты едешь на свадьбу сестры. Вот и поезжай.

- Ты меня выпроваживаешь! Без всяких объяснений. – Она обиженно отвернулась от него, пристегнула ремень.