– Я же тебе нравлюсь.

– Чушь.

– Нравлюсь. – На счастье Далматова, дверь была прочной. – И ты мне…

Почти признание в любви, которого от него точно не дождаться.

– Я ведь ни на чем не настаиваю, рыжая, – уже другим, спокойным тоном, заметил он. – Просто попробуй… не злиться. Посмотри на это иначе… твои родители были бы рады.

А вот это – запрещенный прием!

– Ко всему, юридически ты получила право распоряжаться всем моим имуществом. В доме давно нужно было порядок навести. Считай, что это – главная причина… а остальное – не бери в голову.

Врет ведь.

И не краснеет.

Саломея вздохнула, понимая, что злость ушла. И с нею – апатия прежних дней.

– Далматов… ты сволочь, конечно, но родная.

– Рад это слышать. Кстати, ты в Венеции была?

– Нет.

– Значит, будешь… я тут подумал, что свадьба без свадебного путешествия напрочь лишена смысла.

Саломея считала, что эта свадьба и с путешествием смысла особого не имеет, но промолчала.

В Венеции ей и вправду бывать не доводилось.

Собственно говоря, почему бы и нет?