– Ну, теперь твоя очередь рассказывать, – ласково произнесла Нина. – Открой, наконец, мне тайну: кто вы такие? Вы правда профессиональные мошенники?

– Мне жаль вас разочаровывать, Нина, но мы не мошенники, – в тон ей произнесла я. – Мы частные детективы. Нас наняла Зоя.

Смертельная бледность покрыла ее лицо, она открыла рот и отшатнулась от меня, как от прокаженной.

– Детективы?! – с ужасом вырвалось из ее груди. – Вы… вы все равно ничего не докажете…

– Нам и не потребуется – вы сами все расскажете. С этими словами я высвободила из-за спины руки и ударила ее по горлу, лишив возможности позвать на помощь своего верного цепного пса Эльдара. Она захрипела, вытаращив глаза и схватившись за шею, и следующим ударом кулака по виску я отправила ее в нокаут.

Она упала на диван и затихла, а я быстро развязала свои ноги, взяла со стола пистолет Родиона и пошла искать ее приятеля. И нашла его на кухне.

Он сидел боком, ко мне за столом и уплетал за обе щеки клубничное варенье прямо из банки, запивая минеральной водой из пластиковой бутылки. Не знаю, как уж он меня увидел, может, боковым зрением, а может, почуял опасность своим звериным нюхом, но не успела я сделать и шага по коридору, а банка с вареньем уже летела мне в голову. Сам автослесарь вдруг исчез из поля зрения, затаившись где-то сбоку за дверью. До меня донесся щелчок пистолетного затвора, я поняла, что сейчас он появится и начнет стрелять, и тихонько упала на пол, направив свою пушку в сторону двери. Он выскочил и с яростным криком: «Получи, сука!» – начал опорожнять обойму в стену за моей спиной. Спокойно прицелившись, я прострелила ему сначала руку с пистолетом, потом обе коленки, он выронил оружие и упал, как подкошенный, хрипя и извиваясь, разбрызгивая повсюду кровь.

Я поднялась на ноги. От усталости и всего пережитого кружилась голова, и меня слегка покачивало, когда я шла в гостиную звонить Родиону в больницу.

Босс оказался на удивление живучим. Почти как я. Правда, он был весь исцарапан стеклом, а на голове прибавилось еще несколько шишек, но в целом он сохранился довольно неплохо для человека, пробившего головой лобовое стекло и стену торговой палатки. У него не обнаружили даже сотрясения мозга. Видимо, голова у него была не только гениальной, но и удивительно крепкой.

Валентина прямо той же ночью, убедившись, что переломов у супруга нет, забрала его домой, не доверяя никаким врачам. К тому времени милиция еще не связала с ним убийство Олега, поэтому его благополучно отпустили.

Теперь он сидел в кабинете за столом, весь облепленный пластырем и вымазанный зеленкой, и уже в который раз прослушивал запись моего последнего разговора с Ниной. На наше счастье и на свою беду, алчный Эльдар, похитив аппаратуру из джипа, погрузил ее в свою машину и привез на квартиру к Нине, не удосужившись даже ее выключить. Когда я снимала брошку в Зоиной квартире, то совсем забыла, что за воротником моей блузки оставался еще «жучок», на всякий случай прицепленный запасливым боссом. С его помощью-то и записался на магнитофон наш разговор с Ниной. Оригинал записи босс отдал следователям, а копию оставил себе на память, чтобы, как он сказал, слушать и не расслабляться.

Потому что, зная, что на земле существуют люди, подобные Нине с Эльдаром, не только расслабиться, но и уснуть спокойно нельзя.

– Одного не пойму, – хмуро произнес он, остановив запись, – зачем Зое понадобилось выдумывать всю эту историю с киллером из Интернета? Может быть, она просто знала, что Нина собирается ее убить? Но почему не сказала нам об этом прямо?

– Какая нам теперь разница, босс? Главное, что мы проиграли это дело и не спасли клиентку.

– Да уж, это лишило меня аппетита на несколько лет вперед, – вздохнул он, и тут заработало переговорное устройство, раздался голос Валентины:

– Родиоша, ужин готов. Я приготовила твои любимые плюшки. Иди, а то остынут.

Виновато взглянув на меня, он развел руками, мол, что тут поделаешь, поднялся и поплелся к дверям. Я смотрела ему в спину и думала о том, какая я все-таки молодчина, что ничего не сказала. Иначе он бы сейчас точно не пошел есть свои плюшки. Дело в том, что когда я вернулась домой, то обнаружила свой компьютер включенным. Видимо, пока нас не было, Зоя заходила в Интернет и проверяла свою почту. На экран было выведено окно броузера со страницей почтового сервера, в котором лежало открытое письмо следующего содержания:

«Уважаемая Инопланетянка. Я получил ваше послание. К сожалению, вчера не было возможности прочитать – был очень занят. Но теперь я получил информацию и принял ее к сведению. Ваш заказ аннулируется. Деньги будут возвращены на Ваш счет в течение ближайших трех дней.

Всегда к вашим услугам. Ахилл».

Каждое утро, обычно в шесть часов, пока машин было еще мало и воздух не насытился выхлопными газами, я по полчаса бегала и разминалась в скверике на Сретенском бульваре.

Родион с Валентиной все никак не могли понять, какая сила заставляет меня подыматься в такую кромешную рань, надевать шорты, майку и кроссовки и, невзирая на погоду, выбегать из дома. Я возвращалась, румяная и запыхавшаяся, когда они еще спали, поднималась в тренажерный зал и еще почти час разминала свои мышцы и сухожилия всевозможными упражнениями на брусьях, перекладине, кольцах и тренажерах. Все это настолько вошло у меня в привычку, что, пропусти я хоть одно занятие, потом весь день чувствовала себя разбитой, все валилось у меня из рук и напрочь пропадал аппетит, и тогда уже расстраивалась Валентина, думая, что мне не нравится, как она готовит.

А если расстраивалась она, то в офисе складывалась такая напряженная обстановка, что хоть святых выноси: без всякой причины начинал кричать во всю свою луженую глотку Потап, босс ходил мрачнее тучи, нервничал, раздражался из-за каждой мелочи и отыгрывался на мне, что, само собой, не доставляло мне особой радости.

Поэтому я старалась не пропускать утренние пробежки и каждое утро добросовестно отправлялась на Сретенский бульвар ловить последние глотки чистого воздуха перед наступлением часа пик.

Сегодня была среда, я бежала по аллейке среди тополей, мимо прогуливающихся с собаками горожан, и думала о том, что делать с нашей громадной квартирой на Новослободской улице, в которой мы сделали евроремонт год назад и не стали в ней жить, переселившись в офис, где было вполне достаточно места и для жизни, и для работы.

Правильнее всего было бы, конечно, сдать ее какому-нибудь богатому иностранцу за баснословные деньги, но Валя этого не хотела. Для нее эта квартира была чем-то вроде единственного доказательства того, что она чего-то добилась в этой жизни, у нее впервые появилась личная собственность, да еще какая! Теперь, если у нее спрашивали, где она живет, она могла себе позволить с этакой нарочитой небрежностью бросить:

«Где живу? Да так, в центре Москвы, в семикомнатной квартире с евроремонтом. Не успеваю уборку делать…» И тем не менее решать вопрос с квартирой было нужно. Видано ли, такое богатство зря пропадает. Я тут корячусь, понимаешь, жизнью рискую, чтобы на хлеб заработать, а великолепная жилплощадь с шикарной мебелью стоит невостребованная, не принося никакого дохода. Надо будет попробовать как-нибудь через Родиона нажать на его супругу и постараться убедить.