Обратно в комнаты нас вели под конвоем, дипломатично назвав двух неразговорчивых мужчин охранниками. На мои приказы, закономерно, они не реагировали, вопросы игнорировали и собрались было занять диванчик в гостиной, но тут уже я выставил их из помещения, указав дорогу дулом пистолета. Желание спорить у незваных гостей отчего-то не возникло, и вид стал уважительно-настороженным. Через четверть часа они постучались снова, выпрашивая стулья. Пообещал стрелять на голос, если потревожат еще раз. Успокоились.

Все это называлось «вы можете подумать до утра».

Крайне редко в жизни за мною бегали, упрашивая принять выгодное предложение или всячески осчастливить. Вернее даже — никогда. Потому отношение к подобной щедрости вполне определённое — или меня хотят использовать, или подставить, или кинуть. Как вариант — комбинация из перечисленного. У ректора мы провели что-то около часа, отчаянно торгуясь. Не знаю, чего от нас ждал храмовник — слез радости, объятий или благодарности в ответ на протянутую руку помощи. Для меня все выглядело иначе — есть группа лиц, заинтересованная в устранении противника чужими руками. Они уже серьезно вложились в эту затею, натравили стаю, но чтобы растянуть удовольствие, предпринимают усилия, чтобы жертва пожила подольше. Никакого благородства, только личный интерес храмовников, завуалированный довольно просто «заслужите, и мы оставим медальоны вам». А то, что пластинки с трупов попадут снова в руки Повелителю, и они совершенно ничего не теряют — это уже мелочи.

Ситуация схожа с охотой на хищную стаю — в клетку помещают кроликов, и терпеливо ждут, когда звери соизволят добраться до приманки. Для хищников добыча слишком мала, возникает грызня, сокращающая поголовье стаи и облегчающая работу охотнику. Вскоре может подойти зверь крупнее и опаснее, что разгонит конкурентов, или падет сам. Запах крови все сильнее, все дальше его уносит ветер, собирая на пиршество зверье. В таком веселье задача у охотника простая — не обнаружить себя, и сделать клетку покрепче, чтобы кролики прожили подольше. Если выживут — чудом — приманка получит морковку и шанс пожить до следующей охоты. Я это прекрасно понимал, изрядно раздражая храмовника дополнительными требованиями. Раз мы им нужны — пусть платят.

— Еще никогда никто не требовал деньги за обучение! Ты наглец и нахал! — Бесновался тот, растеряв всяческое спокойствие.

Я соглашался, уважительно кивал, но продолжал требовать земли, золото, титулы, особняки. Храмовник стучал кулаком по столу и грозился уйти, оставив нас помирать, дважды вставал с места, доходил до двери, демонстрируя готовность нас покинуть. Но не уходил. Я давил на то, что уже пресеклись многие династии, земли вскоре будут переведены в ведение Повелителя, и раз уж его господин — именно он, то есть отличный повод это доказать.

Он высмеивал неслыханную наглость, пытался говорить с Джейн, а не со мной. Тут он очень жестко ошибся — девушка отреагировала еще жестче, немедленно попросив меня проводить ее до комнаты. Мои спутницы привыкли мне верить, и соразмерно не верить никому иному. В последние дни они и вовсе стали очень тихими, отдавая на откуп даже мелочные решения. Совсем не похожи на тех, с кем я когда встретился впервые — вроде как недавно, а по ощущениям — безумно давно. Им бы пару недель спокойствия, и обязательно оттают, вернутся прежние характеры. Но пока им проще держаться за меня и ждать, оставаясь ведомыми на отвесном серпантине дороги жизни — шаг в сторону означал гибель, а идти первым было слишком страшно.

Постепенно храмовник начал уступать, высказывая согласие, что к титулам уместно приложить землю и кое-какой доход. Не сразу, разумеется, но необходимые документы можно подготовить уже сейчас. Я довольно улыбнулся и добавил, что все бумаги должны оформляться на моего поверенного. Категорическое неприятие в ответ — обоснованное весьма шатко, мол, так не делается — увеличило мою уверенность в том, что наживка бойню пережить не должна. Лично нам он был готов обещать все что угодно, прекрасно зная, что трупы не склонны требовать исполнения обязательств.

Возможно, просидели бы мы так еще пару часов — но тут уже вмешался ректор, с возмущением указав, что это вообще-то его кабинет и ему нужно работать. Тут то и родилось то самое «я жду решение утром», вместе с охраной — или тюремщиками.

На коротком семейном совете решили, что завтра покинем столь замечательное заведение — не сразу, но сразу после того, как разведем храмовника на демонстрацию силы храмовой магии. После этого он нам будет не особо и нужен — восстановить заклинания по памяти и повторить можно будет позже. Так что форма одежды — готовая к походу, все ценные вещи с собой, остальное — не жалко.

Заодно разобрали-таки трофеи из комнаты этажом ниже — несколько десятков небольших медальончиков — легких, но очень прочных — разных размеров, расцветок и предназначения разместились по карманам и на цепочках. Раз древние их носили в одежде, то и нам бояться не следует. Разобраться с ними сейчас не было никакой возможности, как-либо колдовать с их помощью или нажимать на кнопочки-завитушки было просто безрассудством, а вот так, без движения, они вполне могли оказаться полезны. Так что отнеслись мы к ним, как к оберегам — польза сомнительна, зато вреда никакого.

Пока я готовил ритуал, выкладывая листки в нужном порядке, и тщательно обдумывая, как его «подать» невестам, девушки занялись привычным делом, подшивая на новые наряды руны защиты. Что самое приятное — без дополнительного указания, добровольно. Думаю, что удары пуль по зачарованной ткани отметил не один я.

На всякий случай решил соблюсти время ритуала, подгадав его к вечеру, заготовил еды впрок. Убрал все бьющееся, расчистил площадку, занавесил шторы, проверил душевую — словом, развил бурную деятельность, закономерно отмеченную девушками. Так что подходить с описанием ритуала не пришлось — ко мне пришли сами.

— В общем, это наш шанс, — прокомментировал я, передавая текст Джейн, из-за плеча которой на строчки заинтересованно поглядывала Тина. — На себе я испытал, работает.

Джейн кинула короткий взгляд, словно пытаясь рассмотреть во мне те самые изменения. Будто бы не жили две недели вместе.

— Память, сила, реакция, — озвучил я, повторяя собственноручно дописанное в конце описания. — Можно повторять заклинание, единожды увидев. Не сразу, но после тренировок, — поправился.

— Почему не показал раньше?

— Это очень больно, — я решил промолчать про необходимость источника магии.

— Мелочи, — нахмурилась Джейн.

— Очень. Больно. — Отвернулся я в сторону, не желая смотреть в глаза. — Я не знаю, как он может повлиять в будущем. Организм перестраивается, изменяется. Не наступит ли расплата годом позже? Поэтому я не говорил раньше. Не настаиваю и сейчас.

— Это все?

— Не знаю. Например, дети. Будут ли они после ритуала? — Неожиданно для себя, я понял, что отговариваю их. Раньше, когда я планировал ритуал, они были попутчиками, которым следовало сохранить жизнь ради своей собственной. Сегодня я не хотел причинить им боль, боялся повредить.