– Покажите, из чего вы сделаны! Дорогие члены Совета, мы знаем, что не сможем перенести Ритуал на более позднее время без последствий. Мы знаем, что город наполнен имлингами, которые рассказывают небылицы о слепых в каждом закоулке.

– Небылицы? Не может быть, ты же не думаешь до сих пор, что это небылицы?

Ярладин не обратил внимания и продолжил:

– Небылицы или нет, сейчас неважно. Мы знаем, что благородные имлинги и купцы не любят ждать наших решений. Но давайте признаем серьёзность ситуации. Это кризис, но именно поэтому мы здесь. Это наша работа! Если мы не сможем её сделать, то никто не сможет.

Ример под столом улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с его лица. Ему подумалось, насколько другой была бы его судьба, если бы все сидящие за этим столом были подобны Ярладину. Если бы Ример испытывал к ним хоть немного доверия.

Слово взял Лейвлунг Таид. Его никто не прерывал, несмотря на то, что говорил он тихо и медленно. Он растягивал слова, как будто стирал с них пыль.

– Девочка со всей ясностью демонстрирует, что пути в Имланд открыты. Дитя Одина? Слепые? Вопрос, о котором вы все забыли – следует ли отменить все Ритуалы при таких обстоятельствах? Слиятели могут нам потребоваться, как никогда раньше.

На краткое время в зале воцарилась тишина.

Могут потребоваться слиятели? Что он имеет в виду?

Ример беспокойно пошевелил руками, но край опоры только глубже врезался в кожу. Казалось, мышцы живота вот-вот лопнут. Скоро ему понадобится опустить ноги. Совсем ненадолго, иначе начнутся судороги. Он сжал зубы.

– Хорошая теория, Лейвлунг, но когда мы в последний раз видели голубую кровь? Я был ребёнком, когда Поток бурно тёк по одному имлингу, по старому Ванфаринну. А он был одним из нас!

– Ну… мы отказали многим из тех, кто мог бы кое-чего добиться.

– Кое-что нам сейчас не поможет, Лейвлунг.

В разговор вмешалась Сигра:

– Вот что может нам сейчас помочь. Мы должны снести врата и убить эмблинга. Это наша единственная возможность! Она привела слепых обратно, а ведь их могут быть целые орды!

– Какой идиотизм!

Ример навострил уши. Хриплый голос Урда прервал Сигру. В пользу Хирки. Ример никак не мог представить Урда в качестве спасителя кого бы то ни было. Куда он клонит?

– Девчонка – всего лишь дитя! Лишённый связи с Потоком и слепой к земле ребёнок. Если она стала причиной чего-то, то только будучи инструментом в чьих-то руках. Оглядитесь! Здесь видна рука Равнхова. Они хотят отвлечь наше внимание, посеять панику! И им это удалось. Мы правильно поступили, отправив войска на север, но они попусту тратят время. Спят на равнинах. Зачем мы ждём, пока для нападения станет поздно?

– Урд, даже ты не можешь всерьёз считать, что Равнхов обладает подобными знаниями. Знаниями, которые забыты даже нами. Которые позабыли ещё наши предки. И даже если бы это было возможно, Равнохов не совершил бы такой глупости и не открыл бы каменные врата! Это было бы самоубийством!

– Где-то в Равнхове находится нетронутый круг воронов! Откуда бы ещё им появиться?

– Во имя Всевидящего, Урд, донесения о набирнах поступают из разных областей и изо всех государств. Никто из нас не знал о существовании кругов в некоторых из таких мест.

– О небеса, как мы можем быть такими несведущими! И такими слепыми? А ведь кое-кто из нас буквально жил бок о бок с этой девочкой и не догадывался о том, кто она. Илюме, правда, можно сказать, она была у тебя в руках! Соседи сообщили тебе, что бесхвостая хочет сбежать с Ритуала. Чего ещё тебе было надо?

Ример собрался опустить ноги на пол, но передумал. Урд только что напал на Илюме и при этом поднялся с места. Что-то произойдёт.

Но он прав. Никто из нас не знал, кто она.

Илюме тоже поднялась.

– Ты можешь огрызаться, Урд Ванфаринн. Это нам не поможет. Никто в наши времена не видел гниль, и никто из нас не стал бы сливаться с ней, чтобы проверить. Эта мысль абсурдна! Все сидящие за этим столом до сего дня были уверены, что дети Одина – миф. Все! К тому же эта девочка не единственная, кто хотел пропустить Ритуал. В Фоггарде полно сторонников Равнхова. Но это не имеет большого значения, потому что девочку, о которой мы говорим, сочли мёртвой после пожара.

Ример хорошо знал Илюме и понимал, что сейчас она перешла в наступление. Но, возможно, он был единственным в этом зале, кто отдавал себе в этом отчёт. На бабушке была надёжная маска, но Урд знал, где искать трещины.

– Ты защищаешься, Илюме? Ты защищаешься, хотя не разглядела того, что было у тебя под самым носом? – Урд стал прохаживаться вдоль ряда кресел. Ример изо всех сил прижался к столешнице, чтобы не быть замеченным. Тело его горело от плеч до лодыжек. – Ты защищаешься оттого, что не узнала предателя? Но, возможно, ты их никогда не узнаёшь? Даже когда речь идёт о твоих собственных детях?

– Урд Ванфаринн! – хлёстко произнесла его имя Эйр. За столом началось бормотание.

Предатели? Её собственные дети?

Это в него они целят? Неужели его считают предателем из-за того, что он выбрал Колкагг? Илюме считает именно так – в этом Ример уверен до боли. Но другие? Нет… Они должны радоваться. Чем меньше власти у Ан-Эльдеринов, тем больше власти у них. Илюме говорила напряжённо и холодно.

– Прости его, Эйр. Он устал и напуган. Как и все мы.

Урд фыркнул. К облегчению Римера, прежде чем продолжить, он сел.

– Мы все согласны с тем, что гниль должна быть обезврежена. Крайне важно, чтобы Совет продемонстрировал способность принимать решения сейчас, до того как паника охватит все государства. Но, дорогие мои, мы даже не допросили девчонку, – за столом послышался согласный шёпот. – Давайте сделаем перерыв. Нам надо поесть, перед тем как продолжить. А потом нам следует как минимум расспросить девчонку, а не спешно предать её огню. В то время как мы сидим здесь, она может выдумывать ложные показания.

Урд создал все условия для временного отступления. Перерыв был нужен Римеру больше, чем им. Интересно, он вообще когда-нибудь снова сможет ходить?

Сидевшие за столом сошлись во мнении, что девчонка должна умереть. И это должно произойти принародно и недвусмысленно, чтобы послать сигнал Равнхову. Покушение на Эйрика провалилось, но бунтарей следовало поставить на место. Хирка приговорена к смерти. Совет поднялся и покинул зал. Ример слышал, как они моют руки в серебряной чаше у дверей. Так было всегда. Они отмывались от собственных решений, как будто руки их не были каждый день перепачканы кровью. Дверь закрылась, и Ример с трудом заставил ноги слушаться. Он опустил их на пол, а потом сидел на корточках под столом и боролся с судорогами. И с тошнотой. С мучительным ощущением, что всё пошло катастрофически не так.

Всевидящий не показался на заседании. В голове Римера теснилось множество мыслей. Беспощадных. Тех, что невозможно остановить. Злость от того, что Всевидящего не беспокоят мирские дела. Неужели происходящее – это мелочь, которая даже не заслуживают Его присутствия?