перегрызть веревку, борясь с подступающим отчаянием. Еще мгновение, и она задаст ему вопрос, на который Оук ответить не сможет. Мне нужно вернуть себе возможность говорить. Стоит мне сделать это, и я смогу спасти нас обоих.

Однако теперь, когда нас окружают солдаты Хурклоу, появилась и другая опасность. Если тролль догадается, что я способна контролировать леди Ноури, то прикажет им меня пристрелить.

– Так оно и правда у тебя? – спрашивает леди Ноури. – Или ты не справился с моим заданием, маленький принц?

Мое сердце колотится все быстрее. Грызу веревку изо всех сил, хоть и понимаю, что не успею уберечь его от необходимости отвечать. Наш план изначально казался рискованным, но я только сейчас понимаю, что у нас не было ни единого шанса на успех.

– Позвольте мне ответить полным предложением, чтобы вы не опасались, что я вас обманываю, – говорит Оук. – Я доставил сердце Меллит в ваши владения.

Его слова изумляют меня настолько, что я перестаю грызть веревку. Как ему удалось их произнести? Это просто невозможно. Оук – фейри, а значит, он, как и все мы, не способен лгать.

К тому же я своими глазами видела, как Тирнан разделывал тушу оленя, а Оук покупал у кузнецов ларец. Я знаю, что он принес в Цитадель вовсе не древний артефакт.

Затем вспоминаю слова, которые произнес Оук, когда мы разговаривали на лодке. «Постарайся верить мне, что бы ни случилось, что бы я ни сказал и ни сделал – в будущем или прошлом. Моя цель заключается в том, чтобы мы все пережили этот поход». Что он имел в виду? Он хотел сказать, что готов отдать сердце Меллит, лишь бы мы все выжили?

Если это действительно так, и оленье сердце было нужно, только чтобы обмануть меня, значит, Оук собирается вручить леди Ноури огромную, ужасающую власть. Такую, с помощью которой она сможет угрожать Эльфхейму и творить кровавые бесчинства в мире смертных, который презирает всей душой.

И я не смогу ему помешать.

– И где же оно? – рычит леди Ноури.

Оук сохраняет спокойствие.

– У меня, но я не настолько глуп, чтобы носить его в кармане.

Леди Ноури бросает на него злой взгляд.

– Ты его спрятал? С какой целью, если, согласно уговору, ты должен отдать его мне в обмен на своего отца?

Оук качает головой:

– Я отдам его вам, только когда увижу, что отец и Рэн в целости и сохранности покинули Цитадель.

Она хмурится, рассматривая его, а потом бросает взгляд на меня и заливается смехом.

– Зачем спорить из-за пустяков? Я способна проявить великодушие к побежденному врагу. Что, если я прямо сейчас выпущу Мадока и попрошу слуг вывести его из Цитадели в чистое поле? Надеюсь, он хорошо переносит холод, ибо, боюсь, на нем слишком легкая одежда. К тому же некоторые из моих творений любят поохотиться вокруг замка.

– Это прискорбный вариант развития событий для всех нас, – отзывается Оук. Как бы твердо ни звучал его голос, он кажется совсем юным, стоя перед ней и Хурклоу. Я опасаюсь, что эту игру ему не выиграть. – Но у меня есть альтернативное предложение. Завтра ночью мой соратник встретится с нами у скалы, что находится в трех лигах отсюда. Вы приведете туда Мадока, меня и Рэн. Там и устроим обмен.

– Надеюсь, ты понимаешь, что тебя я никуда не отпущу, дитя из рода Зеленого Вереска. Ты останешься здесь, в Цитадели, пока я с тобой не разберусь.

– А что конкретно вы планируете со мной сделать? Держать в плену, пока моя сестра не исполнит то, чего вы желаете?

– Почему же именно твоя сестра, а не Верховный король? – спрашивает леди Ноури и, обходя стол, направляется к нам.

Оук растерянно хмурится:

– А какая разница? Можете обратиться к любому из них.

– Ходят слухи, твоя сестра обманом заставила его заключить некую сделку. – Леди Ноури произносит эти слова легкомысленным тоном, но я чувствую, что она в ярости из-за того, что ее перехитрила обычная смертная. Если у ее безумия есть иная причина, помимо гибели лорда Джарела, она заключается именно в этом. – А иначе зачем бы ему жениться на ней? Зачем подчиняться ее желаниям?

– Если вы плените меня, у сестры останется одно желание: сделать себе шляпку из вашего черепа, – предостерегает ее Оук. Бывшие соколы неуютно переминаются с ноги на ногу, вероятно вспоминая о том, как отказались от ее предложения признать вину, и о наказании, которое потом понесли. – А когда она его исполнит, Кардан будет смеяться без умолку.

Леди Ноури презрительно кривит рот.

– Мне нужны три вещи. Кости Мэб, сердце Меллит и кровь представителя рода Зеленого Вереска. У меня уже есть две из них, а третья так близко, что я почти ощущаю ее вкус. Не подведи меня, принц Эльфхейма, потому что, если это произойдет, твой отец лишится жизни, а я все равно получу желаемое.

Оук приподнимает брови. Я не знаю, каковы его истинные чувства, но испытываю удовлетворение оттого, что ему удается сохранить невозмутимый вид, несмотря на угрозы.

Леди Ноури продолжает свою речь, видимо радуясь аудитории:

– Если бы не слабость твоего отца, мы бы одержали победу в войне против Эльфхейма. Но теперь я обладаю огромной властью, и у меня есть более надежный союзник. Я готова свершить свою месть.

– Король Хурклоу, – произносит Оук, переводя взгляд на короля троллей. – Надеюсь, леди Ноури не дала вам обещаний, которые не в состоянии исполнить.

Тролль криво улыбается.

– Я тоже на это надеюсь, – отвечает он низким голосом.

Леди Ноури недовольно хмурится, а затем подходит ко мне. Я вижу, как Оук стискивает зубы и сжимает руки в кулаки.

– Полагаю, принц считал, что ты способна меня остановить. – Ее губы изгибаются в жуткой улыбке. Она дотрагивается до погрызенной веревки, торчащей из моего рта, словно удила. – Жаль, что он не знал, какая ты размазня.

Издаю глухое, предостерегающее шипение.

К моему удивлению, она принимается развязывать веревку, которую я пыталась перегрызть. Как только она освобождает меня от пут, я открываю рот, отчаянно желая как можно быстрее произнести нужные слова. Я не придумала, что скажу, и поэтому собираюсь выпалить идиотское, расплывчатое приказание вроде: «Повелеваю тебе сдаться!» Но прежде, чем успеваю это сделать, она прижимает к моему рту лепесток. В следующее мгновение что-то заползает мне в рот и начинает извиваться на языке. Я сжимаю челюсть. Нечто движется еще пару секунд, а затем замирает.

Злобно улыбаясь, леди Ноури роняет веревку на пол.

Я вздрагиваю, но теперь наконец-то снова могу говорить. Пытаюсь