– Виен чика бара! – выплюнула она в лицо Джусы.

– Ходэр каньо! – он снова ударил ее.

– Виене пота рика!

– Чиката брача!

– Тупой жирный урод!

– Краснорожая сука! Радуйтесь, что у меня нет на вас времени, твари! А не то я забил бы вас до смерти и сплясал румбу на ваших трупах! – он еще раз перетянул меня по спине, повернулся к рельсам, но заметил стоящий на камне неподалеку несессер и направился к нему, сунув плеть за пояс.

Я наблюдал за Джусой, рукавом стирая текущую по лбу кровь, чтобы она не заливала глаза. Голову будто сунули в куст крапивы, обмотанный колючей проволокой. Чтобы не стонать от мучительной боли, я прикусил губу и буквально не давал рту раскрыться. Заяц подвывал, стоя на коленях и раскачиваясь из стороны в сторону, порванная на плече рубаха потемнела от крови. Электра, бормоча индейские ругательства, медленно выпрямилась.

Джуса раскрыл несессер, с мясом выдрав защелку, вытащил смятую коробку, где лежали темные очки, рассмотрел, достал одну пару и нацепил на себя. Потом снял, сунул в карман. Коробку отбросил и принялся доставать другие вещи, разглядывать, швырять на пол. В карманы к нему перекочевала бензиновая зажигалка и пустой портсигар. Последним в руках оказался мой газовый фонарь, толстяк повертел его, попытался включить, не смог и тоже швырнул на пол. Я зажмурился, но ничего не произошло. Металлическая сфера прокатилась по камням и стукнулась о стену неподалеку.

Джуса вернулся к рельсам, подхватил взрыватель и зашагал к туннелю, разматывая катушку с уходящим в расселину шахты проводом.

– Пять минут! – произнес он громко. – Пять минут – и вы сдохнете, тупые болваны!

Как только дородная фигура скрылась в туннеля, я рванулся к концу цепи. Туда, где лежал, задрав руки над головой, мертвый чернокожий в ошейнике, и где примерно в полутора метрах от него валялся мой особый, суперсовешенный, безотказный газовый фонарь. Переступив через мертвеца, я потянулся к фонарю рукой, потом ногой, наклонился, чуть ли не улегся на пол, заскреб каблуком по камням.

– У тебя от плетки в башке помутилось? – спросила Электра. – Чего ты там извиваешься? Знаешь, есть такая индейская мудрость: лучше умереть гордо, чем дергая ногой.

– Заткнись! – Я начал стягивать с себя рубашку. – Сама умирай гордо! Заяц – сюда!

– Что, Анри?! – взбудораженно заорал он, подскакивая ко мне. – Что делать?!

– Сними с меня рубашку, скрути жгутом!

Он рванул ее, ткань треснула, а я схватился за жилетку, надетую на мертвеце. Кандалы не позволяли стащить ее обычным способом, пришлось разорвать жилетку по шву. В это время Заяц освободил меня от рубахи, оставив только рукава, которые в отсутствие остального смотрелись очень странно. Выхватив у него скрученную жгутом рубаху, я стал привязывать жилетку к ней.

– Свою тоже сними, скрути так же! Свяжем веревку!

Электра наблюдала за нами, как за двумя психами, вырвавшимися на волю из специальной лечебницы и с дикими воплями носящимися по улицам. Превратив рубахи в подобие веревки, с петлей из жилетки на конце, я снова перегнулся через мертвеца. Где сейчас может быть Джуса? Половину туннеля он точно прошел, а может, и больше, тот ведь недлинный… Вот-вот выйдет на замковую стену, минует будку часового, еще несколько шагов – и вот уже шар. Что потом? Ему нужно подняться по веревочной лестнице, разматывая шнур и волоча с собой взрыватель. Хотя устройство небольшое и вряд ли тяжелое, к тому же на нем были две кожаные петли – вроде лямок у ранца. Потом Джуса запустит мотор шара и отцепится от стены, то есть обрежет лестницу и трос. А потом повернет рукоять на взрывателе…

С третьего раза жилетка накрыла фонарь, я дернул и сумел подкатить его немного ближе. Пришлось повторить это несколько раз, пока металлический шар с круглой линзой не оказался на расстоянии вытянутой руки. За это время Джуса наверняка достиг веревочной лестницы. Очень явственно я представил, как он просовывает руки в кожаные петли, как отщелкивает фиксатор катушки, чтобы она свободно разматывалась за спиной – и лезет. Взрыватель висит за спиной на манер ранца, катушка с тихим скрипом крутится, и каждый ее оборот приближает взрыв.

Когда фонарь оказался в руках, я сдвинул пластинку на его боку и крутанул в противоположные стороны полушария, из которых состоял корпус. Внутри провернулась диафрагма на баллоне, давая выход заключенному под давлением газу. Положив шар на торчащее из стены кольцо, я подался назад и натолкнулся на Зайца.

– Сейчас будет искра! – я повернулся. – Раз! Два!

– Что?! – выкрикнул ничего не понимающий мальчишка.

– Назад, быстро! Три!!!

Я толкнул их с Электрой, опрокинул на пол и упал сверху, прикрыв собой, что, конечно, было красиво и героически, но вряд ли имело особый практический смысл. Искровой воспламенитель, который после поворота полусфер должен был сработать с трехсекундной задержкой… так и сработал.

Газ, вырвавшийся из баллона и мгновенно заполнивший корпус, воспламенился. То есть взорвался. До последнего момента я боялся, что ничего не получится, ведь эту функцию своего фонаря я не испытывал ни разу, главным образом потому, что после первого же испытания лишился бы самого предмета эксперимента.

Тяжелый хлопок, от которого болезненно дрогнули барабанные перепонки, прозвучал в пещере. Хрустнуло, лязгнуло, цепь сильно дернулась. Что-то просвистело надо мной, обожгло голую спину и затылок, ноющий после удара плетью.

Цепь упала на меня. Я вскочил. Лежащая подо мной и Зайцем Электра многословно выругалась.

Дальний конец цепи валялся на полу между осыпавшихся камней, рядом с погнутым кольцом на конце железного штыря, который вывалился из расколотой стены. Тело чернокожего лежало навзничь, наполовину засыпанное булыжниками. Перескочив через него, я крикнул: «Теперь бегом!» и бросился к туннелю, звякая кандалами, которые оставались на руках.

Электра первая поравнялась со мной, прыгая через шпалы, на которых лежал уходящий в пещеру провод, прокричала:

– Ножа нет! Могли бы перерезать его! А может, перебить чем-то?

– Камнем колотить – долго! Нужен топор или… – выскочив из туннеля, я добавил тихо: – Вон он – ползет.

Джуса был примерно на середине лестницы. Взрыватель действительно висел у него за спиной, катушка с проводом разматывалась по мере того, как он поднимался.

– Тихо! – прошептал я девушке и догнавшему нас Зайцу. Голый по пояс, с располосованным плечом, с разбитым носом и шишкой на лбу, сильно хромающий, да еще и с кандалами на руках, он выглядел дико.

Солнце клонилось к горам, было свежо и ветрено. Мы снова побежали, стараясь двигаться бесшумно и не звякать цепями. Джуса, перевалившись через край гондолы, пропал из виду. Я увидел, что еще внизу он перерезал удерживающий шар канат, тот свободно покачивается на ветру, а летающий аппарат соединен со стеной лишь туго натянутой веревочной лестницей.