одобрил Милюков, предложивший «иметь в виду» дальнейшее передвижение войск, чтобы занять города Туркестан и Чимкент. Горчаков, вопреки своему обыкновению, и на этот раз также признал предложение генералов целесообразным.

Нетерпеливый Черняев буквально кричал:

– Пусть правительство возьмет на себя инициативу, тогда придет конец бесконечным совещаниям! Пора решительно идти вперед!

Вскоре из-за разногласий по вопросу об управлении башкирами Черняев окончательно разругался с генерал-губернатором Оренбурга. Обиженный он вернулся в Петербург. Возможно, на этом бы участие Черняева в азиатских делах и закончилось, но как раз в этот момент в столице было, наконец-то, решено соединить Оренбургскую и Сибирскую линии, так как в имевшееся между ними неохраняемое пространство постоянно вторгались шайки кокандцев, грабя селения и угоняя людей.

В один из дней Милютин обсуждал вопрос формирования особого отряда для решения этого вопроса. Зашел вопрос и о командире отряда.

В это время Черняев как раз сидел в приемной в ожидании нового назначения.

– Зачем нам искать кого-то, когда за дверью уже сидит готовый начальник! – воскликнул дежурный генерал.

– Кто же? – спросил министр.

– Полковник Черняев!

Милютин поморщился:

– Черняев скандалит с Безаком и ждет нового назначения.

– Лучшей кандидатуры нам не найти! – убеждал генерал. – За плечами Черняева огромный боевой опыт, Академия Генштаба. К тому же он прекрасно знает степи и казахов. Ну, а то, что своенравен и упрям, то это только в пользу – значит, все выполнит, как должно, невзирая на препятствия.

– Что ж, возможно, вы и правы, – подумав, махнул рукой министр. – Зовите!

Так совершенно неожиданно для опального полковника состоялось назначение, которое вскоре прославит его на весь мир.

Не теряя времени, новоиспеченный начальник Западно-Сибирской линии поспешил в неблизкую крепость Верный, где формировался вверенный ему отряд. Надо сказать, что Черняев приступил к выполнению поставленной задачи с очень ограниченными средствами. Так, расходы по экспедиции должны были покрываться остатками интендантских сумм и ни копейкой больше! Поэтому приходилось экономить буквально на всем.

* * *

В самом начале 1863 года губернатор Пенджаба Монтгомери представил вице-королю Индии лорду Элгину объемистый доклад: «Торговля и ресурсы стран на северо-западной границе Британской Индии». В докладе подчеркивалось, что близость английских владений к торговым пунктам Средней Азии и Западного Китая благоприятствует быстрой и легкой доставке товаров на местные рынки. Этому способствует также развитие железнодорожной сети Индии и пароходного движения по рекам Пенджаба.

Опытнейший разведчик и основатель школы пандитов, Монтгомери знал, что и как надо делать. Не полагаясь на бумагу, прибыв в Калькутту, он лично убеждал вице-короля:

– Мои предложения – это лишь начало нашей торговой экспансии в Центральной Азии. В дальнейшем условия доставки товаров должны улучшиться за счет строительства железнодорожной линии от Амритсара в Пешавар, Мултан и далее к портам Инда, а также прямого пути из Калькутты на север Индии.

– Не думаю, что несколько миллионов потенциальных покупателей на севере обогатят корону, – пожевав толстыми губами, ответил Элгин. – В данном случае для нас важнее перебить торговлю русским.

– Именно так, сэр! – поддержал мысль вице-короля Монтгомери. – Поэтому я предлагаю проводить в Пешаваре ежегодную торговую ярмарку, куда, разумеется, не пускать русских. Кроме этого, добиться допуска китайцами нашего торгового агента в Яркенд в Кашгарию, улучшить качество дорог, уменьшить пошлины на привозимые в Индию товары.

– Генри, все, что вы говорите – это завтрашний день, а что сделано уже? – поинтересовался лорд Элгин.

– Я веду приватные переговоры с махараджей Кашмира о снижении таможенного обложения наших товаров.

– Очень похвально, Генри! – улыбнулся вице-король. – Я полностью одобряю ваши предложения. Уверен, что их одобрят и в Лондоне. Как вы думаете, стоит ли хранить твой доклад в секрете?

– Думаю, что не надо! – вскочил со своего кресла Монтгомери. – Я задумал прекрасную операцию! Доклад надо распечатать большим тиражом в Лондоне. Тогда о нем узнают русские. Одновременно я подготовил двух хороших агентов-пандитов для поездки в Коканд к тамошнему хану. Пусть переговорят о торговле нашими товарами. Это тоже станет известно русским. И то и другое вызовет панику в Петербурге. Ну, а где паника, там неизбежны ошибки, которыми мы и воспользуемся.

– Что ж, в принципе неплохо, – согласился лорд Элгин. – Главное, не перемудрить! Но доклад я переправлю для распечатки в Лондон, а вы отправляйте в Коканд своих агентов. Как говорится, белые начинают и выигрывают…

Расчет Монтгомери оказался верен. Вскоре отпечатанный доклад об английской торговой экспансии в Азии заполучил в свои руки наш военный агент в Лондоне полковник Новицкий, который немедленно переправил его в Петербург. Одновременно в российскую столицу пришло известие о появлении в Коканде двух английских агентов, склонявших хана к торговому союзу. Особенное беспокойство вызвали известия, что англичане продолжают стремиться к освоению водных путей в Средней Азии.

Впрочем, хватало беспокойств и самим англичанам. В том же 1863 году внезапно умер эмир Афганистана Дост Мухаммад, после чего началась междоусобная борьба за престол. В результате победил сын Доста Шир Али-хан, провозгласив себя властелином Афганистана. Но до полной власти над страной было еще далеко. Главный соперник нового эмира Абдуррахман-хан сбежал в русский Туркестан и уже оттуда строил козни, да и вожди окраинных племен не желали подчиняться самозванцу Шир Али.

Чтобы поддержать молодого эмира и сделать его «своим человеком», вице-король Индии пригласил его посетить с визитом Калькутту.

Встречу Шир Али англичане обставили подчеркнуто торжественно и пышно. Во время переговоров лорд Элгин пообещал оказать любую помощь деньгами, оружием и снаряжением. А вот договор о сотрудничестве заключать не стал. Зачем брать на себя какие-то обязательства?

После окончания переговоров лорд Элгин стал рассматривать афганского эмира как своего вассала.

* * *

Британские замыслы в Афганистане послужили дополнительным толчком, ускорившим осуществление планов России в Средней Азии. Стремясь ликвидировать возможность каких-либо отсрочек и отговорок со стороны ведомств и противников активной политики в Средней Азии, Милютин подготовил окончательный план действий в Средней Азии. Согласно плану, весной 1864 года войска Оренбургского корпуса должны были занять Сузак, а отряды Сибирского корпуса овладеть городом Аулие-Ата, создав сплошную пограничную линию по хребту Каратау. Кроме этого, Милютин указывал, что впоследствии эта граница должна быть перенесена на реку Арысь, с включением в состав России города Чимкента. Боевые действия против Коканда облегчались только что образованной Семиреченской областью, где на страже русской границы с Китаем встали казаки Семиреченского казачьего войска. Осуществление милютинского плана возлагалось на оренбургского и западносибирского генерал-губернаторов. 20 декабря 1863 года план военного министра был утвержден Александром II, став на годы вперед программой наших действий в Средней Азии.

После этого началась подготовка к походу на Сузак и Аулие-Ату.

К концу 1863 года была завершена череда разведывательных экспедиций, дипломатических переговоров, случайных и разрозненных военных походов против того или иного города. Начинался новый этап внешней политики России в Средней Азии. Теперь ближайшей целью было окончательное занятие линии Сузак – Аулие-Ата,