Дон Фернандо позвонил в колокольчик и приказал горничной приготовить чай и принести закуски. Юная индианка исчезла так же бесшумно, как и появилась. Роберт и Кларисса украдкой озирались по сторонам. По комнате нельзя было сказать, что здесь часто принимали гостей. Она выглядела неубранной и напоминала царство одинокого холостяка. Посреди большого письменного стола в беспорядке валялись какие-то бумаги. На канапе лежало потертое одеяло, на котором спала маленькая собачка. Собака чуть побольше лежала рядом и лениво помахивала хвостом.

– Садитесь же, – потребовал дон Фернандо и локтями расчистил место на столе. Несколько документов слетели на пол, их наверняка потом поднимут услужливые горничные.

Роберт и Кларисса присели. Девушка вернулась с чаем и разлила его по чашкам. Ничего другого не стоило и ожидать – это был горячий, очень сладкий мате. Горничная также поставила на стол тарелки с эмпанадами и жареным мясом, нарезанным тонкими ломтиками, овощами и миску с пряной кукурузной кашей. Девушка ожидала новых указаний.

– Можешь идти, – разрешил дон Фернандо. Он смотрел ей вслед, пока та не скрылась из виду, а потом еще и прислушался. – Она поднялась наверх, – произнес он и наконец тоже присел. – Нам никто не помешает. – Он взглянул на Клариссу и Роберта. – Она раньше работала на дона Хорхе. Девушка рассказывала, что он дурно обращался с ней. Кто знает… может, так оно и есть…

Кларисса наклонилась вперед:

– Дон Фернандо, вы ей не доверяете?

Хозяин дома поморщился и горько усмехнулся.

– А кому здесь вообще можно доверять? Тут все в железном кулаке Монада. Нет, я ей не доверяю. Собственно, я уже давно никому не верю, поэтому живу отлично.

В воздухе вновь повисло странное напряжение. Возникло чувство, будто они снова в бегах, а преследователи подбираются все ближе. Роберта охватила легкая дрожь. Наверное, Кларисса не преувеличивала: семью Монада боялись даже такие бывалые люди, как дон Фернандо. Он отпил немного мате. На вкус чай был удивительно мягкий и приятный. Кларисса тоже попробовала напиток.

Дон Фернандо указал на еду:

– Налетайте, предательницы тоже умеют хорошо готовить.

Кларисса взяла маленький пирожок и поблагодарила, Роберт сделал то же. Из-за напряжения последних дней они почти не чувствовали голода. Но эмпанады оказались очень хороши на вкус. Роберт взял еще и впервые заметил, как дон Фернандо улыбается. Он выглядел удивительно дружелюбным. Роберт подумал, что Кларисса описывала его как бирюка, говорила, что Ксавьер тайком посмеивался над ним. С тех пор как Роберт узнал все о смерти ее первого мужа, Кларисса иногда рассказывала о своей прошлой жизни.

– Вижу, вам еда пришлась по вкусу, сеньора Метцлер… – произнес дон Фернандо. – Как вы, собственно, познакомились друг с другом?

Кларисса отложила эмпанаду в сторону и дожевала, прежде чем ответить.

– Роберт мне помог, когда… когда я…

Роберт положил руку на руку жены.

– Когда Кларисса бежала от убийц первого мужа, – закончил он недрогнувшим голосом ее предложение.

Руки у жены были холодные, как лед. Когда Роберт взглянул на нее, то заметил, что на ее ресницах блестят слезы. Больше всего он хотел ее утешить, но сейчас не время.

Кларисса вздохнула.

– Я не убивала Ксавьера, – произнесла она слегка дрожащим голосом. – Он погиб не от моей руки. Я любила его. Я бы никогда не смогла причинить ему зла, дон Фернандо.

– Конечно, я вам верю. – Дон Фернандо улыбнулся. – Я поверил вам с самого начала, разве я этого не сказал? А теперь говорите уже, что вас привело ко мне. – Улыбка исчезла с лица эстансьеро так же быстро, как и появилась. – И не ходите вокруг да около, сеньорита Метцлер. Жизнь меня уже ничем не может напугать.

Он внимательно смотрел то на Клариссу, то на Роберта. Кларисса сжала руки в кулаки, словно внезапно что-то вспомнила.

– Как дела у вашей жены, дон Фернандо? – спросила она. – И где она? Уже ушла спать?

На некоторое время в комнате воцарилось молчание, такое тяжкое, что казалось, его можно потрогать руками.

– Она умерла, – наконец ответил эстансьеро, опустив голову, потом снова надменно взглянул на гостей.

Роберт заметил ужас, вмиг охвативший Клариссу. Она не знала, что ей на это сказать. Она рассказывала Роберту, что донья Эстефания – женщина из местных – пришла в этот брак с хорошим приданым.

– Но она же была еще совсем молода… Что случилось?..

Кларисса думала, что когда придет к дону Фернандо, то наверняка увидится и с Эстефанией. Эта мысль ее радовала. Молодая женщина тогда была одной из немногих светских дам, общавшихся с Клариссой, которой путь в высшее общество был закрыт с самого начала.

Дон Фернандо уставился куда-то вдаль.

– А знаете, сеньора Метцлер, Эстефания скучала по вам! – неожиданно произнес он. – Без вас ей было непросто. Вы ей нравились. Она так радовалась, когда вы заходили на чай. К нам редко приходили гости из-за той ситуации с Монада…

Кларисса вздрогнула, когда дон Фернандо снова тяжело вздохнул. Потом раздался тихий, дрожащий, странный звук. На его тучном лице внезапно появилась гримаса боли. Кларисса сглотнула слюну. Однако дон Фернандо не расплакался, чего она боялась.

– Знаете, сеньора Метцлер, началось все с грязных намеков. Потом ее начали преследовать, когда она выходила на прогулку, пугали ее. Вы наверняка помните нашу давнюю ссору с семьей Монада. – Он сглотнул слюну, прежде чем продолжить. – Я имею в виду с доном Хорхе, о других членах этой семьи я не хочу говорить. Проблемы создавал все время дон Хорхе. – Эстансьеро снова ненадолго замолчал. – Меня дон Хорхе обманывал и запугивал, сколько я себя помню. Но я могу это вытерпеть, я сильный человек, – продолжал он. – Когда со мной ничего не вышло, он взялся за мою Эстефанию. К сожалению, я не заметил, что это давление со стороны Монада оказывает на нее сильное влияние. Все время ходили слухи, что она якобы изменяла мне. Я хорошо помню, как она приходила ко мне и умоляла не верить всему, что говорят. Я, конечно, никогда этому не верил, ведь речь шла о моей Эстефании, хорошей и сердечной женщине. Последние недели перед ее смертью были ужасными. Она все время пребывала в страхе. Она превратилась просто в комок нервов. Эстефания была здоровой женщиной, но в глубине души – хрупким созданием. И для нее все это было слишком. Однажды утром я обнаружил ее в постели. Она приняла крысиный яд. Крысиный яд! Стоит ли мне вдаваться в подробности, серьорита Метцлер?

– Нет, – Роберт пришел на помощь жене, которая едва сохраняла самообладание.

Он видел, что она этого не ожидала. Только не этого. Молчание воцарилось надолго. За окном начался дождь. Сверчки давно умолкли, звуки ночи приглушал плеск воды. Полная луна скрылась за облаками. Наконец дон Фернандо встал и зажег вторую лампу.

– Значит, вы утверждаете, что дон Хорхе убил собственного сына, – переспросил он совершенно спокойно.