– Итак, – улыбнулся Капоне, пожав руки Тейлору, Голдштейну и официальным представителям Майами, – чем могу быть полезен?

Содержание беседы осталось неизвестным, дело об убийстве Йеля еще не было закрыто.

Капоне уклончиво сказал: «Я просто ответил на несколько вопросов, которые вряд ли могут быть интересны».

Через два года и девять месяцев Капоне поймет ошибочность этого заявления, но тогда большинство вопросов поверенного округа Дейд казались совершенно безобидными. Капоне аккуратно парировал, как всегда.

Например, Тейлор спросил, когда Капоне впервые встретил Паркера Хендерсона. «Около двух лет назад». Помощник прокура продолжил: «Можете назвать имена людей, которые были с вами?» Капоне поморщился в ответ: «Я не люблю называть имена, если не понимаю, зачем это нужно. Возможно, потом это будет использовано против них». «Что ж, – ответил Тейлор, – мы будем вести запись, и все, что вы скажете, может быть использовано против вас», – он кивнул в сторону сидящего рядом стенографа Рута Гаскина. «Это все, что я хотел знать, – прокомментировал ситуацию Капоне, – не помню эти имена».

Когда некоторые из ответов позже всплыли в налоговом суде, критики считали, что Капоне должен был отказаться от дачи показаний, и усомнились в его умственных способностях. Капоне предупредили, но он все равно дал ответы.

Однако первые разбирательства против гангстеров, связанные с налогами (дела против брата Капоне Ральфа, Драггэна и Лейка), начались только через девять месяцев, когда правительство обнаружило у них доказуемые источники дохода.

По причинам, которые рассмотрим позже, мало кто понял, что незаконные доходы так же облагаются налогами. Налоговое управление изучало декларации гангстеров в течение нескольких лет, и эти действия целенаправленно проводились против Капоне. 18 октября 1928 года он не знал и не мог предвидеть, что не следовало отвечать на, казалось бы, безобидные вопросы, хотя Капоне соблюдал крайнюю осторожность.

– Чем вы занимаетесь? – спросил Тейлор.

– Я игрок. Делаю крупные ставки на тотализаторе.

Это было абсолютно законно, как во Флориде, так и в Иллинойсе, и Нью-Йорке. Тейлор, проверивший историю звонков Капоне, спросил:

– Кто такой Митчелл из Оук-парка, штат Иллинойс? Например, он трижды звонил в ваш дом двадцатого числа.

– Он делает для меня ставки на бегах.

И снова в этом не было никаких нарушений закона. Напротив, Капоне не имел никаких дел с ипподромными жучками. Но Тейлор продолжал давить, пытаясь найти слабую точку:

– Помимо ставок вы еще бутлегерством занимаетесь? – спросил Тейлор человека, само имя которого можно употреблять как синоним понятия бутлегерство.

– Никогда в жизни, – ответил Капоне, благо разговор проходил не под присягой.

Когда Тейлор перешел к неловким вопросам, Капоне отклонил их.

– Как долго у вас проживал Дэн Серрителла?

– Серрителла никогда не жил у меня, просто время от времени приезжал на несколько дней, – ответил Капоне, отдаляясь от инспектора мер и весов Чикаго, поставленного Томпсоном, будущего сенатора.

– Вы знаете Джека Гузика?

– Да, это мой друг из Чикаго.

– Чем он занимается?

– Он боксер, – ответил Капоне, пошутив над пухлым экс-сутенером.

Так же легко Капоне обошел скользкий вопрос об использовании псевдонима:

– Вам знаком человек по имени Аль Браун?

– Меня часто так называют. Я никогда не использую эту фамилию. Мое настоящее имя – Капоне.

Он сдержанно отвечал на вопросы о деньгах, отрицая, что получал переводы на имя А. Коста, полагая, что это подозрительно. Тейлору перефразировал вопрос:

– Вам переводили деньги через Western Union из Чикаго?

В этом не было никакого подвоха, даже в контексте налогового законодательства: получение денег и извлечение дохода – совершенно разные вещи.

– Да, мне приходили деньги из Чикаго.

– Это как-то связано с азартным бизнесом?

– Не отрицаю.

По действующему закону, выигрыши в азартных играх не облагались налогом.

– Паркер Хендерсон когда-нибудь занимался вашими денежными транзакциями?

– Только когда покупал мне дом.

– Сколько денег вы дали Хендерсону на покупку дома?

– $50 000.

– Наличными или чеком?

– Наличными.

– Он вас когда-нибудь обманывал?

– Никогда.

Мысль, что этот щенок попытался бы обмануть, позабавила Капоне.

Тейлор продолжал переводить допрос в другую плоскость:

– Вы ведете учет ваших денежных транзакций?

– Обязательно.

– Где эти записи?

– Это мое личное дело.

Капоне прикинулся дураком, когда Тейлор поинтересовался возможной покупкой багамского острова Кэт-Кей, который мог бы стать чудесной перевалочной базой при доставке выпивки к берегу Флориды.

– Я не знаю. Возможно.

– И что вы планируете делать с этим «Ключом»[145]?

– Не думаю, что получится осуществить эту покупку. У меня нет таких денег.

– Сколько за него просят?

– Полмиллиона.

Затем Тейлор перешел к прямой конфронтации:

– Вы получали деньги от Чарли Фишетти, когда жили в отеле Ponce de Leon? Хендерсон показал, вы получали разные суммы – от $1000 до $5000.

– Каким образом сумма денег связана с проводимым расследованием? – ответил Капоне вопросом на вопрос.

Упоминание Чарли Фишетти указывало на получение дохода от операций.

Если учесть, что Капоне практически ничего не знал о намерениях федералов, он повел себя достойно и разумно.

В Чикаго начальник полиции Билл Рассел, уважающий местные традиции, отреагировал крайне жестко: «Это война до финиша. Я еще никогда не встречался с такой наглостью, когда гангстеры-убийцы изображают полицейских. Нам бросили вызов, и он принят. Для чикагских гангстеров настали трудные времена».

Полиция проявила невиданную ранее активность. Были тщательно обысканы комнаты и квартиры жертв. В номере отеля Parkway нашли полностью заряженный револьвер Швиммера, Моран исчез из Чикаго. В квартире Пита Гузенберга проживала женщина по имени Миртл, которая год назад развелась с человеком по имени Коппельман. Миртл полагала, фамилия Пита – Горман и понятия не имела, что он гангстер. В гостиничном номере брата Пита, Фрэнка, полиция застала его зятя, Пэдди Кинга. Он обшаривал помещение в поисках автомата, который уже обнаружил швейцар между стеной и шкафом. Полиции удалось вычислить свидетелей на Кларк-стрит, в том числе двух хозяек, сдающих комнаты наблюдателям. Они не опознали ни одного поддельного таксиста по предъявленным фотографиям.