Помимо активизма нацистов в «деле» преодоления женской эмансипации, весьма значительную роль сыграли и некоторые исторические обстоятельства, повсеместно препятствовавшие и продолжающие препятствовать женской эмансипации. Хотя нацистам пришлось иметь дело с самой высокой в Европе степенью женской эмансипированности общества, гитлеровцы довольно быстро преодолели эти «трудности», и уже в 1934 г. американка Алиса Гамильтон, изучавшая женский вопрос в Германии, писала, что если в Веймарской республике немецкие женщины имели высокую степень равенства, то в Третьем Рейхе они оказались отброшены на 100 лет назад. Хотя формально бесполезное в тоталитарном обществе избирательное право осталось у немецких женщин и после 1933 г., женщин стали вытеснять из различных сфер занятости — так, 25 апреля 1933 г. вышел закон о «переполнении школ и университетов», по которому в вузах квота для евреев устанавливалась в 1,5%, а для женщин — в 10%. Из всего женского состава рейхстага после прихода к власти нацистов 4 депутатки покончили жизнь самоубийством, 30 были арестованы, 10 из них поместили в концлагеря, другие отправились в вынужденное изгнание. Несомненно, что присутствие этих женщин в рейхстаге имело положительный резонанс, но позитивно оно никак не повлияло на положение немецких женщин в период Веймарской республики. В Веймарскую республику очень быстро обнаружилось, что партии не готовы бороться за какое-либо расширение политических прав, могущее поставить под угрозу прерогативы мужчин. Даже СДПГ не проголосовала за уравнение зарплаты при одинаковой работе, за женское равенство в вопросах гарантии рабочих мест и условий труда. Законодательство, дискриминирующее женщин, во многих отношениях осталось неизменным… Рейхстаг Веймарской республики отклонил законопроект о защите матерей-одиночек, также провалились попытки поддержать работающих матерей и обеспечить государственную заботу о здоровье детей. Такой мужской шовинизм основывался на старой традиции кайзеровской Германии. Так, в роман прусского писателя Теодора Фонтане «Эффи Брист» (1895) описывается история женщины, которая была покинута мужем, родителями и друзьями вследствие мимолетного романа, в котором она сама и призналась мужу; героиня умерла, опустошенная и всеми покинутая. На ту же тему и в то же время писали и в других европейских странах, но с Эммой в романе Флобера «Госпожа Бовари» (1857), с Норой в романе Ибсена «Нора» (1879), с Тэсс в романе Харди «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» (1891) не обходились так жестко и жестоко, что указывает на большую степень внутренней неготовности немецкого общества к эмансипации, принимаемой формально и декларативно, но не искренне и с готовностью довести дело до логического завершения.

По всей видимости, именно разочарование в скудных результатах приобретения женщинами избирательных прав и было тем вышеуказанным историческим объективным обстоятельством, которое помогло нацистам утвердить собственную точку зрения на этот вопрос. Это разочарование женщин до некоторой степени повлияло на тот факт, что на закате республики все большее число избирательниц отдавали свои голоса консервативным (в женском вопросе) партиям, и особенно нацистам. Последнее обстоятельство следует отнести еще и на счет скрытых сомнений в преимуществах эмансипации[45], чем и воспользовался Гитлер, о котором часто говорили, что причина его успеха как оратора заключалась в способности превращать каждого отдельного слушателя в героя немецкой драмы, и женщины, конечно, не устояли перед его гипнотической силой. Когда Гитлер разглагольствовал об отдельных, но взаимодополняющих мирах мужчины и женщины, где первый сражается за государство и общество, а последняя — за маленький мирок своего мужа, семью и детей, — его слова, казалось, наполняли смыслом и облагораживали естественное призвание женщины, снабжая его патриотическим предназначением. Вероятно, этим можно объяснить то обстоятельство, что женщины, которые были важными выборщицами НСДАП, в партии были представлены крайне слабо — всего около 5% в 1933 г.

С началом войны эмансипация, внешне отвергаемая нацистами, объективно стала ими поощряться: в этот период, как никогда за всю историю, огромное количество немецких женщин было занято в мужских профессиях, и совершить в этой сфере попятное движение после войны, даже если бы Гитлер ее и выиграл, было бы уже невозможно. Движение, повсеместно начавшееся в Европе в 20-е гг. и направленное на высвобождение культа тела и культивирование более свободной сексуальной морали, практически беспрепятственно продолжалось и при нацистах.

Сам Гитлер умел производить прямо-таки эротическое воздействие на воображение женщин, во время публичных выступлений перед громадными массами женщин он испытывал оргиастические эмоции. «Нужно видеть сверху, — писал Раушнинг, — с трибуны, эти сломленные экстазом, влажные и затуманенные глаза слушательниц Гитлера. У вас не останется сомнения в характере этого воодушевления: роль эротики в современной массовой пропаганде нельзя документировать более наглядно». Весьма оригинальную психоаналитическую точку зрения на отношения Гитлера и женщин предлагал Александр Кемпфе — он считал, что если поклонницами «Beatles» были в основном 12–13-летние девочки на пороге менструаций и такого же возраста юноши (то есть в массовом психозе вокруг «Beatles» пол не играл особой роли), то Гитлера превозносили зрелые матроны, он был для них гарантом оргазма. Обусловленные импульсами самоудовлетворения, выступления Гитлера имели особую притягательную силу для женщин, энтузиазм которых на первом этапе движения имел решающее значение для роста массового влияния НСДАП. Гитлер сам говорил, что в его политической карьере женщины сыграли значительную роль, они его «открыли, избрали и обожествили». Графиня Ревентлов называла его «грядущим мессией», перед ним преклонялись Хофман (состоятельная вдова, которую именовали «мамой» Гитлера), супруга издателя Брукмана, жена фабриканта роялей Бехштейна; женщины открыли Гитлеру двери в высшее общество, нуждавшееся во встряске. В 1926 г., когда перед НСДАП встала перспектива финансового банкротства, а Гитлер хотел покончить с собой, фрау Эльза Брукман, владелица известного в Мюнхене салона, познакомила Гитлера с Эмилем Кирдорфом, который и закрыл все партийные долги. Она подарила Гитлеру лимузин «Мерседес» за 26 тыс. марок (Брукман предлагала лимузин фирмы «Майбах», но Гитлер предпочел более известную марку). По ее просьбе Гуго Брукман (известный издатель) оплачивал гитлеровские счета и предоставил в распоряжение фюрера большой особняк для приемов гостей. Почитательница Гитлера Лили фон Абегг пожертвовала партии не только деньги, драгоценности и картины, но и подарила дом. Гитлер не церемонился и брал все, что ему предлагали.

В своей знаменитой книге об истоках тоталитаризма Ханна Арендт указывала на восхищение высших классов общества, — в том числе и женщин, — анархическим цинизмом низами и презрением последних к моральным вопросам. Значительный вклад в этот процесс внес кружок фрау фон Дирксен (она была женой немецкого посла в Лондоне); в 20-е гг. в Мюнхене в нем часто бывал Гитлер. Именно фрау Дирксен организовала выступление Гитлера перед высокопоставленными членами «Национального клуба» в Берлине. Политический салон фрау Дирксен сохранил свое значение и в нацистские времена.