Ей понадобится изрядная порция удачи под таким-то присмотром. Правда, сама она может за себя постоять, но что будет, если пятерка юнцов обрушит на нее всю мощь своего энтузиазма, все свои благие намерения, которыми, между прочим, вымощена дорога в ад?..

Джон Пол выключил зажигание и еще немного посидел, весь во власти раздумий и колебаний. Как же поступить?

Нет, он не может снова предстать перед Эвери — это было бы полным позорищем.

Мотор замурлыкал снова и снова затих, а Джон Пол все сидел и терзался.

Во что он превратился за пару дней! Из сильного духом одиночки — в мямлю. Того гляди, потянет в коллектив! Правда, пока ему нужна не команда и даже не напарник, а конкретная женщина, которая одна только и может выманить у него улыбку, из-за которой его тянет к тому, на что прежде он смотрел свысока.

По милости которой он стал человечнее.

Время шло, и когда его утекло уже немало, стало ясно, что мучительная битва с самим собой безнадежно проиграна. С тем же успехом можно было взглянуть в лицо истине — все равно рано или поздно сделать это придется.

Джон Пол Рейнар, весь такой крутой и несгибаемый, жить не может без Эвери Делейни, с которой знаком без году неделя.

Странное дело — сразу стало легче!

Джон Пол схватился за ручку двери.

— Интересно, эта машина способна тронуться или нет? Если нет, надо бы вызвать механика. Кстати, твой спальный мешок провонял плесенью!

— И давно ты торчишь на заднем сиденье?!

— Не начинай! — попросила Эвери, садясь. — Давай выедем хотя бы из этого переулка, а то меня от него уже тошнит.

Вдох получился глубоким, а выдох шумным. Вообще стало легко, словно громадный вес вдруг упал с плеч. Исчезли стеснение в горле и тяжесть в желудке, глаза перестало жечь, а горло саднить. Джон Пол улыбнулся, сам того не замечая. Все вернулось на круга своя: они были вместе, они препирались, они ехали навстречу неизвестности.

И невозможно было удержаться от легкой пикировки, просто для разминки.

— Хочу напомнить, что приказы здесь отдаю я, а ты им беспрекословно повинуешься. Как тебе это понравится?

— Да, сэр, конечно, сэр, как скажете, сэр! Кстати, пожарная лестница коротковата, пришлось прыгать на крышу твоей машины. Теперь на ней вмятина. Как тебе это понравится?

Они отвернулись в разные стороны, чтобы другой не видел улыбки. Да, все вернулось на круги своя, и это было прекрасно.

Джилли ждала, когда будет объявлено число жертв. Нетерпение заставляло ее кружить по номеру между окном и телевизором, настроенным на местный канал, но каждый раз, как на экране возникал оставленный взрывом хаос, она присаживалась на кровать и жадно впивала это зрелище. Что с того, что кадры любительской съемки были не особенно четки? Что с того, что она уже выучила их наизусть? Это был плод ее усилий, венец ее изобретательности, и Джилли готова была упиваться ими до бесконечности. Она благословляла небо за то, что оно послало к двум озерам болвана с кинокамерой и что тот снимал виды как раз в момент катастрофы. Правда, от самого взрыва был захвачен только кусочек, дождь обломков, летящий на лес, но и это было прекрасно. До этого камера скользнула по задней части дома, все еще целого и невредимого, и спектакль тем самым обрел целостность. Джилли жалела лишь об одном: что она не была поблизости и не нажала нужную кнопку сама.

Телефон зазвонил как раз тогда, когда клип кончился и на экране снова возникло торжественное (прилично к случаю) лицо диктора.

— Здравствуй, дорогой!

— Ты, конечно, смотришь телевизор? — с легкой заминкой спросил Монк.

— Как же иначе? Я бы искусала себе локти, если бы упустила такой шанс. Скажи, ведь вышло потрясающе?

— Да-да, конечно, — рассеянно подтвердил он. — Жертв пока две.

— Ничего, отыщется и третья. Дорогой, у тебя странный голос. Что-нибудь не так?

— Да вот… — Монк помолчал, подбирая слова, — я думал, не расстроилась ли ты, что не удалось все сделать самой. Но ты довольна — значит, все в порядке.

— Я не просто довольна, я на седьмом небе!

— Тем лучше. Я чертовски соскучился! Хочется…

— Знаю, знаю, чего тебе хочется, — проворковала Джилли.

— Ты в машине или на твердой земле?

— В машине, а что?

— А то, что лучше тебе свернуть на обочину.

Джилли понизила голос до чувственного шепота и начала в мельчайших подробностях описывать то, что сделает с Монком, когда они снова окажутся вместе. Ее забавлял звук его частого шумного дыхания — так дышит возбужденный кобель в погоне за течной сукой. Даже на расстоянии она могла играть мужчиной, как заблагорассудится.

— Ты готов ко всему этому? — прошептала она тоже сквозь частое дыхание, чтобы Монк думал, что и она вне себя от желания.

Вместо ответа послышался стон вожделения, доведенного до крайней точки. Еще немного чувственного шепота — и телефон донес до Джилли сдавленный крик удовольствия. Вообразив себе, что его породило, она усмехнулась и подумала, что в крайнем случае могла бы пойти в какой-нибудь «Секс по телефону». Заработок, конечно, далеко не покрыл бы ее нужды, но всегда приятно знать, что ты кое на что годен.

— Тебе полегче, дорогой? Уже не так одиноко?

— Обожаю тебя! — выдохнул Монк. — Жду не дождусь, когда увидимся. В тебе мое счастье!

— А в тебе — мое!

Простившись с Монком, Джилли снова принялась ходить кругами. Сумеет ли полиция опознать жертвы по останкам? Взрывчатка, должно быть, поработала на славу. Всем известно, что в таких случаях личность устанавливается по зубам, но как это сделать, если зубы разметаны по всей округе?

Джилли хохотнула.

Клип начался снова. Она бросилась к телевизору с тем же пылом, что и в первый раз. О, что за чудо! Что за несказанная красота!

Когда все, что можно сказать, было сказано и новости наконец закончились, Джилли достала из сумки кассету, с которой никогда не расставалась, сунула в видеомагнитофон и Уселась перед телевизором прямо на пол, чтобы продлить наслаждение. Сколько раз она уже видела эту запись? Сотни раз? Тысячи? Но Джилли знала: сколько бы времени ни прошло, эта запись всколыхнет в ней все те же мощные чувства.

— Теперь, я надеюсь, ты понимаешь, что должна была умереть, — произнесла она вполголоса.

Потирая руки, Джилли оцарапалась — один ее длинный ноготь слегка обломился. Пришлось заняться им, а заодно, раз уж время позволяло, и остальными. Когда алый лак высох, она снова сверилась с часами и увидела, что Монк вот-вот прибудет. Следовало поторопиться, чтобы встретить его во всем блеске, ну и, конечно, вознаградить. Как пес, которому удалось выполнить особенно сложный трюк, Монк ожидал свою сахарную косточку.