Ковырять вилкой копченую драконятину под их совместное журчание мне быстро надоело. Деликатес хренов... Не дракон, понятно, а кузен. Хотя ныне закопченный в дыму гинкго змей, некогда ползучий и экзотически безлапый, тоже та еще редкость. К нашему Властительскому столу и то не цельным подается. Только полдюжины фунтов из двадцатиярдового хвоста, что сразу за головой начинается.

С эльфийским ростом и аппетитами это не так уж и много. Так что лучше, конечно, поторопиться. Если других дел нет.

У меня они были. Поэтому, едва перебив одолевший было голод, я отложил в сторону прибор и попытался вклиниться в высокоинтеллектуальный родственный разговор со своей низкой темой. Не то чтобы совсем уж приземленной, но в сравнении с отвлеченностью беседы несколько излишне прикладной.

— А вот в разрезе привидений... — попытался я зайти хотя бы не в лоб, а со стороны, чтобы общий тон не перебить.

Взгляд, которым наградили меня родственные друг другу темноэльфийские души, истолковать было несложно. В смысле: «Оно еще и разговаривает?» Их отлаженный разговор запнулся на ровном месте. Я ощутил себя одновременно донельзя неуместным и до крайности раздраженным.

В некотором замешательстве Хирра попыталась обойти заминку. Подумав долю секунды, она сделала вид, что моя реплика пришлась как нельзя более к месту.

— Очень интересное замечание. Действительно, говоря о понятиях высокого строя обобщений, не упомянуть о призраках просто невозможно...

Кузен кивнул, подмурлыкивая что-то свое сообразно теме. Разговор полился в прежнем направлении, а я мрачно уставился в тарелку. На сей раз с заливной хрюквой. От которой, по сути, сам сейчас мало чем отличался. Орет что-то в камышах дурным голосом, как та птица бесклювая, и пусть себе орет. Существам разумным от этого ни горячо, ни холодно.

Следующую попытку вступить со своей сольной партией в их высокоумственный, истинно академический балаган я сделал, только покончив с хрюквой. Как на тарелке, так и в себе.

— В нашем замке призрак, — заявил я в результате четким твердым голосом.

На сей раз некоторый прогресс все же был достигнут. Состоял он в том, что самостоятельность темы моего заявления была замечена.

— Призрак... — Хирра озабоченно уставилась в пустоту, вся без остатка занятая какой-то совершенно иной мыслью. — Ах да, призрак. Не беспокойся, это нормально. В замках всегда бывают призраки...

Ну да. Как же. Куда ж мы без призраков? Правило хорошего тона — иметь в хозяйстве привидение, соответствующее статусу хозяев дома. Упаси Судьба, если вышедшее из моды или непрестижное, от захудалого поставщика...

— Простите, если навел вас на мысли, столь мрачные для короткоживущего смертного, — истинно по-рыцарски поспешил кузен на подмогу моей высокородной. — Если позволите, мы сменим тему, чтобы не досаждать вам...

Вот так. Воспринять происходящее серьезно кровные родственнички в запале семейного воркования оказались уже попросту неспособны. Кузен с вежливо-высокомерной предупредительностью, а Хирра еще к с оттенком грусти и смутного раздражения. Последнее я научился распознавать в жене давно и стараюсь попусту не вызывать.

Не из боязни последствий для себя. Очень уж ее жалко, когда вконец замотается. А сейчас моя высокородная, как никогда, была близка к крайней степени морального истощения. Это было видно не вооруженным магией глазом. Наверное, душа по равному общению вконец стосковалась, вот и не может вынести ни малейшей ему помехи.

Ладно, не буду ее до предела доводить. Сам как-нибудь справлюсь. Хотя от попыток достучаться до жены остался не слишком приятный осадок. Как-то слишком явственно это показало врожденную разницу между нами, которую не поменяли ни завещание ее отца, сделавшее меня Властителем, ни Меч Повторной Жизни, превративший в Инорожденного почти полностью, кроме срока жизни и расовых признаков.

Да что там Владение и титул, что врожденная магия, если то, что сблизило нас с Хиррой, сыплется сквозь пальцы пылью! Без возможности найти взаимопонимание даже по столь насущной и одновременно сиюминутной теме, как явление семейного, кстати, призрака...

В таком разрезе все дальнейшее тонуло в полной неопределенности. Ясно было одно — опыт темноэльфийского рода в борьбе с привидениями мне сейчас не подмога. У жены найдутся дела поважнее, чем духов по подвалу шваброй гонять.

Кто бы сомневался...

Наутро гоблинов, после вчерашнего, пришлось собирать по всему замку едва ли не чайным ситечком.

Хорошо, Харм постарался, заглаживая давешнее нечаянное бегство. А то его тогда удалось обнаружить лишь на выходе из яруса, с отчаянно виноватым выражением на морде.

Махровый тоже не подкачал, причем по сходной причине. Только он стремился оправдать отсутствие не храбрости, а сообразительности. Ошибка со «скелетным заклятием» уязвляла его самооценку как тим-лидера. Теперь зеленокожий рвался в бой и своих подчиненных гонял, как ураган пылинки.

Настрой такой оказался не лишним. За памятной по вчерашней встрече комнатой открылась целая анфилада помещений, забитых хламом едва ли не до потолка. При этом пыль в них явно не знала покоя, будто неведомая сила только что перебаламутила мусор и обломки. Призрак, несомненно, устраивал завалы на пути отхода.

Кто его надоумил, спрашивается? Подобные познания в тактике как-то не стыковались с темпераментом потузавесного эльфа. Великоват боевой энтузиазм для столь изнеженного создания. Хорошо хоть проявляется в отступлении, а не в атаке.

Ну да нужда и не таких уму-разуму учила. Во всяком случае, на тесайрском фронте, в топях болотных. Бывало, после первого боя некоторые тихони сами себе удивлялись, не говоря уже о прочих, кто рядом с ними случился. Так что теперь от малахольного приходится ждать всего, чего угодно. Любых пакостей.

Галерея явственно заворачивала, выходя на свес, выступающий чуть в сторону от скального основания замка. Стоки в толще пола открывались в никуда, в туманную пустоту, не радуя надежной тьмой канализации. До земли под нами оставалось тысячи полторы ярдов.

Ничего, эльфы строят крепко, хоть и вычурно. Опасаться не приходится. Гоблин в сток не пролезет, даже если решетку выломать, не говоря уже обо мне самом. А иного пути вниз нет и не будет, даже если файрболл восемнадцатифунтовый тут подорвать. Так что завораживающий гул пустоты под ногами — только иллюзия.

В очередном каземате, почти на самом дальнем вылете дуги, даже стоков было не видно из-за того, что пол там был завален какими-то полуистлевшими ширмами, панелями, щитами. Неровный настил напоминал торосистый лед на припое Огротундры с картинки из учебника географии.

Гоблины споро засновали по гнилым подмостьям, с хрустом разъезжавшимся и оседавшим даже под их весом. Зеленявки поминутно скользили и съезжали, как хисахские ездоки на прибойной доске. Скрип, треск, гвалт и смешки не умолкали. То и дело кто-нибудь исчезал из виду, с головой провалившись в завал.