– Да уже знаю, – ответил парнишка, ставя на место пружину и закрывая затворную раму. – Тебя только за смертью посылать…

Действительно, информация о предстоящем нападении несколько минут назад уже была загружена во всё «балалайки» отряда. «Кротов» это, естественно, не касалось, но им Вэйань всё объяснит на пальцах. Да и не было у них больше «балалаек» – одноглазый еще вечером в приказном порядке собрал всё, заперев в сейфе командного вездехода. Только Леший не сдал, уперся, гад, хоть силой отнимай. Фэн вроде не стал, хоть теплоты между мужчинами от стычки и не прибавилось.

– Не ворчи, – беззлобно толкнул черенка в плечо Тахир, усаживаясь рядом на бревно и укладывая автомат на колени. Одной могучей затяжкой прикончил самокрутку, пяткой вмял окурок во влажную землю. – Ну что, волнуешься?

– Не-а… – протянул Митяй, чувствуя, как неестественно и лживо звучит.

Волновался. Ох, еще как волновался. Сердце стучало ровно и часто, словно колесные пары скоростного газотурбовоза, мышцы то затекали, то вдруг начинали гореть, хоть в пляс пускайся.

– Рацию проверил? В нашем деле она подчас важнее волыны…

– Проверил, в норме всё, – он машинально прикоснулся к наушнику, поправил на горле под шарфом ошейник ларингофона.

– Вот еще, держи, – Тахир, одной рукой разряжая автомат, бросил парню разовый механический шприц.

– Это еще что за хреновина?

– Волшебный пендель, – оскалился без, раздавая такие же инъекции другим коллегам. – Вколешь, когда на опушку выйдем. Время действия минут тридцать, должно хватить для всего дела…

Ну вот, только этого не хватало. Митяй недоверчиво повертел лекарство без маркировки, убрал в нагрудный карман. Может быть, поможет совладать с волнением?

Больше всего он переполошился, когда по лагерю запустили видео, принесенное разведчиками. Снимал, кажется, наемник, причем сделал всё умно – и посты автоматчиков на вышках обнаружил, и огромные винтовые машины на корме щелкнул, и капсулы, через стеклянные крышки которых виднелись…

Митяй помнил, как ему тогда поплохело. Не помогло даже близкое присутствие Вари, тоже смотревшей съемку. Побледнел, как девица красная, чуть без чувств не грохнулся. Потому что вдруг представил, что в одной из этих капсул может находиться директор. Или Алешка. Или его сестренка.

В том, что нелюдей-изуверов будут штурмовать, сомнений не осталось еще вчера, когда разбивали лагерь. Не покажи им детей, неспешно загружаемых на борта леталок, Вэйань, может, и выслал бы переговорщиков. Но теперь…

Теперь они нападут. Воспользуются выигранным временем, нерасторопностью хозяев корабля, утренним туманом, и не думавшим растекаться в стороны. Времени, кстати, выиграли немало – все прошлые сутки, сразу после боя с росомахами, личный китаец Султана гнал караван без устали и пощады.

Пришлось бросить двух лошадей и одну повозку, потерявшую колесо, а многие волонтеры стонали в голос. Но Митяй даже не думал жаловаться или осуждать командира – если на корабле и знали, что звериный дозор перебит, такого быстрого визита ждать не могли точно. А кто действует внезапно, то и побеждает, так писали в книгах, которые мальчишка зачитывал до дыр.

Дай ему волю, он бы вообще штурмовал ночью. Потому что каждая минута может стоить жизни его товарищам, находящимся на борту. Конечно, если они вообще живы…

Парнишка часто задумывался, почему он пошел с людьми Вэйаня. Ведь лагерные выгнали его. С позором, если так можно сказать. Выставили в чужой и агрессивный лес. Навсегда отказали в праве на жизнь в коммуне. А еще на борту судна вполне могли оказаться Беляш, Косила или им подобные. Судьба любит играть грязно – при штурме старшаки могли выжить, а вот Лёшка или Даша…

Ответа парень не знал. Как не знал, чего вообще в свое время полез на Клёпу, перечеркнув всё, что сделал для Кропоткина. Наверное, так было нужно. Наверное, именно это чувствовал Напильник, незаметно передав ему «дыродел». Наверное, поэтому Алексей приходил в его карцер, подкармливая вареной картошкой. И вот он тут, собирает готовый к бою «Коловрат», снаряжает магазины и наспех завтракает, догладывая лосиную кость, припасенную с прошлой охоты.

Добрые стволы выдал им Султан, откровенно добрые, не пожадничал. РАН-4, они же былинные «Евпатии Коловраты». На «МосТехе» разработаны еще лет двадцать назад, но надежности не потеряли и теперь. Патрон на 7,62, тридцатка в магазине, в снаряженном состоянии весит меньше трех килограммов. За название и будто в насмешку над анклавовскими «дрелями» пользователи РАНов ласково окрестили их «коловоротами».

Закончив с оружием, Митяй встал, вылез из-под навеса. Холодная морось, висящая в воздухе, тут же приклеилась к лицу, забралась за шиворот. Забросив автомат за спину, паренек обошел телегу, прислушиваясь к происходящему внутри. Он точно знал, что девчонка не спит. Повара видно не было, отошел к вездеходам Фэна – на него и еще двоих слуг ложилось охранение стоянки, пока основная часть отряда пойдет на корабль.

Ухватился за борт, приподнялся и заглянул в щель тента.

– Можно, Варь?

– Забирайся…

Метелка говорила тихо-тихо, почти шептала. После атаки животных, которых она каким-то образом учуяла в болотах вокруг гати, девчонка вообще была сама не своя.

– Ты как?..

– Оклемаюсь… чего пришел?

Митяй, только перебросивший ногу через борт, прищурился, привыкая к густому сумраку. Нырнул под полог, задернул за собой. Присел на корточки у печки, сегодня холодной и безжизненной. Было темно, силуэт Вари едва проглядывался на фоне брезентовой стены.

– На вот. – Парень протянул ей почти полную упаковку. Догадался, что рук толком не видно, и положил на край ящика. – Тут полежит… Пользуйся.

– Чего это?

– Салфетки влажные. На спирт выменял. – Слова не хотели выстраиваться ладно, а будто издевались, откровенно выпячивая смущение. – Знаю, как вы, девки, мыться любите, а с водой у нас тут… Они специальные, лицо там протрешь, ну или еще чего…

Он покраснел, радуясь темноте. Это ж надо такое ляпнуть?..

– Спасибо. Теперь тоже отговаривать будешь?

Он хотел что-то добавить и скрыть неловкость последних слов, но опешил. Ослышался, что ли?

– Чего сказала?

– Спросила, отговаривать будешь тоже? Как Илья?

– Чего это? – он дернул подбородком. Любое сравнение с наемником из ее уст звучало как оскорбление. – От чего мне тебя отговаривать-то вообще?

– Чтобы с вами не шла. На корабль. За детьми.

Варя зачем-то прижимала к груди вещевой мешок, продолжая говорить тихо, мелкорублеными фразами. Так ломко, что пареньку хотелось отбросить оружие, подсесть рядом, обнять за плечи и что-нибудь прошептать на ухо. Прошептать что-то теплое, нежное, так непохожее на всё, что он говорил девчонке до этого… Разозлившись на себя, Митяй поморщил нос и задумчиво куснул грязный ноготь.