Узнав о случившемся, Джон не поспешил возвратиться домой и только после настойчивых призывов родных последовал их совету. Жаклин была женщиной умной, отдававшей себе отчет о последствиях своих поступков. Она отлично понимала, что вряд ли покинет мужа — уже видного политического деятеля, известного сенатора и почти бесспорного кандидата в президенты на следующих выборах, когда Эйзенхауэр отслужит второй срок и окажется лишенным возможности выдвинуть свою кандидатуру.

Жаклин сыграла свою роль отлично. К тому же, вернувшись домой, Джек, казалось, искренне горевал по поводу происшедшего, а Джеки его утешала.

Может быть, именно в это время Джон рассказал жене о тех чувствах, которые переполняли его в госпитале после тихоокеанской катастрофы, о которых она поведала биографам значительно позже. По ее словам, Джон говорил ей: «Я хотел бы рассказать тебе о последствиях крушения моего торпедного катера на Тихом океане. Я тогда не боялся смерти. Я не боялся умереть на госпитальной койке. Я могу сказать, что тогда я временами даже хотел смерти. У меня просто не было сил продолжать такое мучительное существование. Я мог выдержать боль, но не был в состоянии перенести мысль, что такие боли будут продолжаться всю жизнь».

Жаклин вскоре успокоилась, и супружеская жизнь, по крайней мере внешне счастливая, продолжалась.

Правда, после неудачных родов Жаклин отправилась вместе со своей сестрой Ли и друзьями (в их числе были Франклин Рузвельт-младший с женой) на прогулку по Средиземному морю, приняв приглашение миллиардера Аристотеля Онассиса, предоставившего в ее распоряжение свою роскошную яхту.

Видимо, именно тогда супруга сенатора произвела неизгладимое впечатление на магната и ответила ему взаимностью. Для Жаклин, вероятно, эти отношения явились естественными не только потому, что грек ей нравился, но и потому, что обида на Джона пустила в ее душе свои корни.

И все-таки Джеки всё больше входила в роль заботливой супруги и хозяйки. Она отучала мужа от свойственной ему в молодости неаккуратности. Злые языки не уставали поговаривать, что он мог даже надеть непарные носки (об этом случае мы упоминали), не говоря уже о мятых брюках или пиджаке, совершенно не соответствующем остальным предметам одежды. Видимо, здесь было известное преувеличение (политические и прочие заботы не были настолько всепоглощающими, чтобы он был до такой степени рассеянным).

Произошло чудо — за короткий срок Жаклин смогла превратить своего супруга в одного из самых элегантных и модно одевавшихся политиков страны. Это безусловно способствовало его популярности, особенно у женской части электората.

Джеки стремилась стать и хорошей матерью. После мертворожденной дочери она родила двоих детей. Еще один ребенок (Патрик) родился с неизлечимым пороком сердца и умер через два дня после появления на свет. Видимо, какие-то физиологические особенности организма Жаклин не способствовали нормальному деторождению. Однако двое детей — дочь Кэролайн и сын, получивший несколько экстравагантное двойное имя Джон-Джон (в честь отца и прадеда — Фицджералда, отца Розы), родились благополучно и росли под бдительным материнским оком.

Современники и биографы установили, что после смерти Патрика между Джоном и Жаклин возникло отчуждение, которое тщательно скрывалось, но порой вырывалось наружу. Новое сближение между ними произошло уже в Белом доме.

В 1955 году супруги купили в штате Виргиния усадьбу, в которой, как они предполагали, смогут проводить вечера и уикэнды. Оказалось, однако, что ежедневно добираться до центра столицы было сложно. Из-за автомобильных пробок Джон часто опаздывал на заседания. С загородным имением решено было расстаться. Оно было продано брату Джона Роберту за ту же сумму, за которую куплено, — 125 тысяч долларов.

Кеннеди сменили жилье незадолго до рождения дочери в 1957 году. Теперь они купили особняк в том же Джорджтауне и обзавелись прислугой. Появились садовник, камердинер, горничная, повар. После рождения дочки 27 ноября была нанята няня, которую через несколько лет (это было уже в Белом доме) сменила гувернантка (няня же понадобилась для второго ребенка).

Джону казалось, что купленный дом слишком старый и что он даже слегка накренен. Тем не менее супруги жили здесь вплоть до января 1961 года, когда они переселились в Белый Дом.

Однако семейная жизнь и отношения с другими женщинами не находились в центре внимания Джона Кеннеди. Ко времени женитьбы он уже стал политиком до мозга костей, был буквально поглощен всеобщим вниманием и прилагал все силы для дальнейшего продвижения в высшую власть.

На протяжении всех лет своего пребывания в сенате Джон вынужден был сталкиваться с серьезными трудностями, связанными с его политической ориентацией, главным образом касавшимися отношения к сенатору Джозефу Маккарти и «маккартизму».

Джон явно не нашел в себе силы выступить с прямым осуждением «маккартизма» и в этом вопросе оказался отнюдь не на должной высоте. Так что книга «Мужественные профили», которую он при помощи Соренсена подготовил в больнице между операциями, свидетельствовала о его собственном мужестве лишь отчасти. В карьерном продвижении, однако, эта неопределенная позиция, вопреки прогнозам, серьезным тормозом не стала.

28 октября 1959 года в фамильном особняке Кеннеди в Хайаннис-Порте состоялось первое заседание узкого предвыборного штаба. Естественно, центральными его фигурами являлись сам будущий кандидат и его младший брат Роберт, который с этого момента станет главным менеджером всей избирательной кампании. Другими участниками собрания были Кеннет О'Доннел, Лоуренс (Ларри) О'Брайен, Теодор Соренсен, Стивен Смит, Пьер Сэлинджер, Луис Харрис.

Это была весьма удачно подобранная группа людей. Два этнических ирландца (казалось, что руководителей штаба Кеннеди подбирал по признаку общности происхождения, но это было бы поверхностным наблюдением) прекрасно дополняли друг друга: Кеннет был уже известным и опытным тактиком избирательных кампаний, а Лоуренс — умелым организатором.

Оба они полагали, что в основу своей предвыборной борьбы Джону следует взять традицию «Нового курса» Франклина Рузвельта.

Тридцатилетний Соренсен уже проявил себя в качестве образованного и творчески мыслящего юриста, способного оперировать необходимыми аргументами, решая задачи на базе как существующего законодательства, так и прецедентного права, весьма широко применяемого в США (если аналогичный казус уже получил такое-то судебное или иное решение, то и следующие дела логично решать таким же образом). Он также великолепно — четко, логично, литературно грамотно и оригинально — умел излагать аргументацию. Не случайно Соренсен станет главным спичрайтером Кеннеди.

Стивен Смит — муж Джоэн, младшей сестры Джона (они поженились в мае 1956 года) — окончил Джорджтаунский университет. Он участвовал в корейской войне как боевой летчик, а после ее окончания стал бизнесменом, связанным с Джозефом Кеннеди-старшим, был великолепным финансовым аналитиком и, как и О'Доннел, обладал отличной организаторской хваткой. Во время избирательной кампании ему будет поручено руководство тысячами добровольцев, которые агитировали за Кеннеди.