Дорога шла через редколесье, и девушка, рассеянно поглядывая на проплывавшие мимо деревья и отвлекаясь от мыслей о Худоярском, старательно вспоминала свое пребывание в Криничках. По приезде туда Анастасия Михайловна и Полина застали в доме радостную суету: неделю назад жена Владимира Денисовича Саломея Ивановна разрешилась от бремени, родив здорового, крепенького мальчика. Полина пришла в полный восторг от двухлетней сестрички и крошечного братика, а бабушка не могла без слез умиления смотреть на младшеньких внуков. Да и дядя Владимир, суровый и уже немолодой полковник, растроганно улыбался при виде своих прелестных малышей. Владимир Денисович, хоть и вел теперь размеренную жизнь уездного помещика, но в душе оставался боевым офицером и отслеживал все военные кампании, перечитывая газеты и отмечая места баталий на картах. Прошлогоднее поражение союзных войск под Аустерлицем[29]он переживал так, словно мог бы его предотвратить, если бы лично участвовал в битве. Полину искренне трогал старый вояка, сведущий в ратных делах, но чудаковатый и даже немного беспомощный в мирной жизни.

— Трудно, наверное, человеку военному превратиться в уездного помещика, — сказала она, вспоминая дядю.

— Да, — со вздохом откликнулась Анастасия Михайловна. — Часто бывает так: кто в бою смел, тому в быту не хватает ни опыта, ни терпения. Мой старшенький всю жизнь провел на службе, не научился за женщинами ухаживать, вот и получилось: вояка бравый окручен бабой лукавой. Его Солоха хоть и малограмотна, зато весьма хитра.

— Бабушка, да ты просто предубеждена против Саломеи Ивановны, — сказала благодушно настроенная Полина. — Ты же сама хвалила ее за то, что она женщина хозяйственная, домовитая. Или ты считаешь этот брак мезальянсом потому, что твоя невестка — дочь мелкого купца?

— Не купца, а мещанина.

— Что за сословные предрассудки, бабушка? Ты же вольтерьянка!

— Дело тут не в сословии. Не то плохо, что она мещанского рода, а то, что душа у нее мещанская и выше подняться не хочет. Скорее мужа до своего уровня опустит. Замечала ты, как она на слуг покрикивает, как крепостных селян в три погибели гнет? Будто невесть какая барыня родовитая, а не точка простого лавочника. Я с людьми так не обращалась, да и сейчас, в старости, не самодурствую. А люди-то в наших краях, особенно пожилые, помнят то время, когда там крепостного права еще не было, вот им и обидно, что теперь их стали бить и продавать, как скотину.

— Ну, Саломея Ивановна вроде пока их не бьет и не продает, она же не Салтычиха какая-нибудь. А что груба и криклива — так ведь и дядя бывает грубоват, да и шутит иногда по-солдафонски. Наверное, у отставных полковников такие порядки в доме — дело привычное. И жены им такие подходят. Зато Саломея Ивановна родила ему двух замечательных деток.

— Это правда, — не удержалась от улыбки Анастасия Михайловна. — За деток ей спасибо, детки славные. А Владимир, я знаю, особенно будет возиться с сынком, обучать его всяким ратным премудростям. Раньше, бывало, с Ваней, сыном нашего соседа Федора Паскевича, все беседовал о военных баталиях, да так, что мальчик прямо заслушивался. И вот ведь какое совпадение — стал Иван Паскевич видным офицером, уже и отличился в турецкую кампанию. Ну а теперь Владимир будет собственного сына воспитывать, готовить в полководцы.

— Немало славных людей вышло из-под Полтавы, — улыбнулась Полина и поцеловала Анастасию Михайловну. — Но лучше всех — моя бабушка!

— Что-то ты нынче больно весела и ласкова, — шутливо погрозила пальцем Анастасия Михайловна. — С чего бы это? Радуешься, что мы возвращаемся домой? Какая же особая радость ждет тебя в нашей деревне?

Впервые за время поездки бабушка намекнула внучке на ее сердечное увлечение, но Полина сделала вид, что не поняла ее намека, и ответила беспечным тоном:

— Просто радуюсь нашему благополучному путешествию и хорошей погоде. Да и когда радоваться, как не в восемнадцать лет?

— Тоже верно. В юности душа всегда ждет каких-то радостных событий. А только не спеши эти события приближать, не рвись им навстречу. Если это судьба — то сама к тебе придет.

— Я тоже так думаю.

Коляска мерно покачивалась, и Анастасия Михайловна задремала, откинувшись на подушки. Полина тоже прикрыла глаза, но радостное возбуждение не давало ей погрузиться в дремоту. Она вспомнила о том, что Киприан собирался к их приезду обустроить свой дом. «Интересно, успел? — подумала она. — Вряд ли. Но это не так уж важно».

Коляску подбросило на ухабе, и Полина, открыв глаза, посмотрела вокруг. Дорога теперь шла через живописную холмистую равнину, поросшую лиственными рощицами и прорезанную неширокой извилистой рекой. Красивый пейзаж был слегка подпорчен видом убогой деревеньки с покосившимися темными избами. Увидев, что бабушка тоже открыла глаза и осматривает местность, Полина заметила:

— А хаты-мазанки в Криничках мне нравятся больше этих изб, потому что светлые.

— Здесь леса много, вот и строят из бревен, а бревна темнеют. К тому же в этой деревеньке барин нерадивый, а управляющий — выжига и вор.

— Да, Кринички — премилая деревня, и этот курган Кривая могила его украшает. Наверное, он был еще живописней до того, как его раскопали.

— Да уж, раскопали… Думали много золота там найти, а его совсем мало оказалось. Видно, еще древние грабители постарались.

— Но даже то золото, что нашли, вы с дедушкой передали в Академию?

— Да, потому что оно имело ценность более историческую, нежели денежную.

— Знаешь, бабушка, я вот подумала: жаль, что мало таких справедливых и просвещенных помещиков, как ты. Большинство — как вот тот, хозяин несчастной деревеньки. — Полина оглянулась на убогие хижины.

— И с чего это ты вдруг стала обращать внимание на крестьянские избы? Это же по хозяйственной части, которая тебя не интересует.

— Не смейся надо мной, бабушка. Просто я вдруг подумала: а ведь это опасно, когда одни люди живут во много крат хуже, чем другие. Это для всех опасно — и для богатых, и для бедных.

— Верно. Из-за того и войны начинаются, что на всех не хватает хорошей жизни. Вон, во Франции, скольким людям головы срубили.

— А возможно ли такое справедливое устройство, чтобы все были довольны?

— Вряд ли. Всегда найдутся люди, которые хотят всего иметь больше других. И не только богатства, но и власти над чужими душами и умами.

Полине вдруг пришло в голову, что бабушка опять намекает на Киприана. «А я бы, может, добровольно отдала любимому человеку власть над моей душой», — подумала девушка и, поглядев куда-то вдаль затуманенным взором, улыбнулась своим мыслям.

В имение прибыли вечером, когда солнце уже склонялось к западу, подсвечивая огненными лучами набегавшие с востока тучи, что предвещали дождь и, возможно, ночную грозу. Июль в этом году был не такой жаркий, как обычно, и частые дожди обещали хороший урожай. Именно о видах на урожай и заговорил первым делом управляющий, встретив хозяйку с внучкой. Вообще же вся дворня была рада возвращению барыни, за которой давно укоренилась слава женщины толковой и справедливой.