Так что Элиссе пришлось спать и есть меньше остальных, как и ему самому.

Он нежно взял карабин у нее из рук.

– Пока хватит, – ласково сказал он. – Иди поешь.

– Мужчины… подвал…

– Джипм позаботится.

– Пенни, – прошептала Элисса.

– Она спит. И тебе надо.

Элисса попыталась взглянуть на Хантера, но глаза ей не повиновались. Она закрыла их, уперлась лбом в ставни и думала, где взять силы, чтобы спуститься вниз.

«Надо делать, как мужчины. Шаг за шагом».

Она оттолкнулась от ставня и медленно двинулась с места. Ноги повели ее в подвал, а не в спальню.

Хантер протянул руку остановить Элиссу, но тут же убрал. Раненым нужен уход после длинной ночи, а кто, кроме Элиссы, сможет это сделать?

Тихо выругавшись, он стал подниматься по лестнице.

Кейс посмотрел на брата, вошедшего в детскую. Мужчины уже не обращали внимания на резкий контраст между грудами стреляных гильз в колыбели и бабочками, пляшущими на стенах.

– Дай я выйду этой ночью, – без всякого вступления сказал Кейс. – Обещаю, на заре налетчиков станет меньше.

– Пока нет.

– Когда!

Это был не вопрос. Требование.

– Когда не останется никакого шанса и ни минутой раньше, – резко ответил Хантер.

– Это о каком шансе ты говоришь? Вчера ночью нас чуть не сожгли дотла!

В голосе Кейса не было надежды на чудо. Не было интереса к своей собственной судьбе. Он просто хотел узнать, чего такого он не видит и не понимает, что видит и понимает Хантер.

– Армия может заинтересоваться трехдневной пальбой и столбами дыма на Лэддер-Эс, – сказал Хантер. – Это заметит любой пьяница.

Кейс раздраженно хмыкнул.

– Армия – на дальнем конце Руби-Маунтинз, она гоняется за индейцами и занимается топографией. Вояки составляют карту здешних мест, – заметил Кейс. – Горстка мужчин, оставшихся в лагере Халлек, и не вспомнит про Лэддер-Эс.

Хантер не стал спорить.

Но он не мог заставить себя выпустить Кейса одного на верную гибель.

– Когда ты пойдешь, я тоже пойду с тобой.

– Нет, ты здесь нужен.

– Морган может…

– Нет, – перебил его тихо, но упрямо Кейс.

– Единственный способ остановить меня – убить.

– А как с Элиссой? – спросил Кейс. – Ты о ней подумал?

Веки Хантера дрогнули. Несмотря на жаркий бой, ему удавалось думать об Элиссе.

И мысли эти были тревожными.

Во время длинных дней и ночей осады Элисса ни разу не заговорила с Хантером о любви. Она не пыталась подойти, встать рядом, прикоснуться к нему. Сама получить успокоение от его присутствия. Или, наоборот, успокоить его.

Она даже не кинулась к нему в объятия, когда он, сумев обогнать преследователей, ворвался в дом едва не верхом. Она просто сказала, что беспокоилась о нем.

И сегодня утром, едва удерживаясь на ногах, прошла мимо, будто он чужой.

"Неудивительно, что она отказалась выходить за меня замуж, когда мы занимались любовью в пещере. Она уже поняла, что на самом деле меня не любит.

Но она же хотела меня! Боже мой, ни одна женщина на свете не хотела меня так.

Такая смелая, страстная, безрассудная, и, черт побери, слишком молодая, чтобы знать, чего хочет. Я-то это сразу понял, с первого раза, как увидел ее, я не мог перестать ее хотеть.

Я же обязательно женился бы на ней.

Хотя совершенно ясно, что мы оба скоро об этом пожалели бы.

Слишком молода. Элисса и Белинда в этом похожи. Разве что в этом. В остальном разные.

Грешишь быстро, а каешься вечно".

– Ну что, – давил Кейс, – что насчет Элиссы.

– Она молода. Жив я буду или умру, девушка до Рождества переболеет мною.

Левая бровь Кейса изумленно выгнулась.

– Ты не спал три ночи, поэтому плохо соображаешь.

– Я спал столько же, сколько и ты.

– Так это Элисса сказала тебе, что не любит? – спросил Кейс.

Взгляд Хантера потемнел, когда он снова вспомнил, как Элисса отказалась признаться в любви.

«Мы просто любовники».

Он никак не мог понять, почему это заявление Элиссы так глубоко его ранило.

– Да, – сказал Хантер. – Элисса.

Кейс начал говорить что-то, потом покачал головой. Он не так уж хорошо разбирался в женщинах, но Элисса казалась другой. По крайней мере в том, что касалось Хантера.

– Ну значит, она и меня одурачила, – бросил Кейс.

Он молча стал выглядывать в бойницы. Стоило их приоткрыть, и в комнату проникал свет – ясный, голубовато-белый.

– Когда совсем стемнеет, я выхожу. У меня есть мысль, где можно найти Эба.

Хантер закрыл глаза и кивнул.

– Мы выйдем в полной темноте, – согласился он, понимая: это то, чего ему меньше всего хотелось бы.

Когда Хантер осмотрел лазарет, шесть из семи коек были заняты, ранеными и теми, кто просто спал. Тяжелее всех ранили Фокса. Он схлопотал пулю в бок, страдал и мучился в горячке. И несмотря на это, интуиция подсказывала Хантеру, что Фокс через день-другой будет на ногах. Воина научила его: раненым надо несколько дней – они или выздоравливают, или умирают.

Пенни подходила к каждому, трогая лоб рукой. Нежное прикосновение, уверенность успокаивали мужчин. Казалось, и кожа горела уже не так сильно.

– Где Элисса? – тихо спросил Хантер.

– Я заставила ее пойти спать. Она не спала почти двое суток.

– А ты? – спросил он.

– Ну мне все же удается иногда поспать.

Хантер огляделся еще раз. Здесь он никому не был нужен.

И ему никто.

– Хантер.

Он повернулся к Пенни.

– Мы не справимся, да? – тихо спросила Пенни.

– Мы с Кейсом попытаемся переломить ситуацию.

– Как?

– Тебе не надо знать.

Пенни посмотрела Хантеру в глаза и быстро отвела взгляд.

– Когда? – шепотом спросила она.

– Сегодня ночью.

Она прикусила губу и кивнула. Потом подняла глаза и ищущим взглядом посмотрела на него.

– Если ты найдешь где-нибудь Билла, – с болью в голосе прошептала она, – помни, что…

Голос Пенни замер.

– Не думаю, что я найду Билла, – осторожно сказал Хантер. – Как ты себе представляешь – он среди бандитов, что готовы насиловать, убивать его дочь?