Терри стал страстным участником кампании за право умереть. Он считал вершиной жестокости заставлять человека продолжать влачить жалкое существование, когда жизнь для него становится невыносимой, и полнейшим безумием наказывать тех, кто помогает людям, которых они любят, положить конец их страданиям на земле. Помощь в смерти быстро стала неминуемой частью любого интервью Терри Пратчетта, так же как болезнь Альцгеймера и «история с черепахой». Первый аспект занимал все больше места в 2009 году, когда сэр Терри присоединился к кампании Британской гуманистической ассоциации (теперь Гуманисты СК) перед обсуждением проблемы в палате лордов, чтобы пролить свет на права людей, отправившихся за границу, чтобы легально умереть.

Этот вопрос возник благодаря истории Дебби Перди, страдавшей от прогрессировавшего рассеянного склероза, которая боялась, что ее мужа привлекут к уголовной ответственности, если он поможет ей добраться до страны, где эвтаназия разрешена. В конце первой декады 2000-х годов возникло еще несколько громких дел, вызвавших споры вокруг помощи в смерти. Самым знаменитым стал случай Тони Никлинсона, британца, у которого развился синдром изоляции после того, как он перенес инсульт. Никлинсон хотел, чтобы ему помогли умереть, но Высший суд не пошел ему навстречу, и он умер от голода, отказавшись принимать пищу в 2012 году. Пратчетт хранил фотографию Никлинсона в своем кабинете как напоминание о том, что следует продолжать борьбу. В августе 2009 года Терри написал статью для Mail On Sunday, озаглавленную «Отправьте меня на небо, когда придет конец»[251]. Пратчетт рассказывал о своей работе журналистом, об ужасах смерти, которые ему довелось наблюдать, и пожилой медсестре, которую встретил в шестидесятых годах: она говорила о том, как «указать путь» или «отправить на небеса», когда боль пациента становится невыносимой. Эта концепция принесет плоды в его следующем романе, истории Тиффани Болен «Платье цвета полуночи». В статье Терри впервые упомянул собственную смерть, он знал, что даже при самых благоприятных условиях она произойдет в конце ближайшего десятилетия. Он сказал, что хотел бы иметь возможность умереть у себя дома, сидя в удобном кресле, в саду, с бокалом виски в руках, под музыку композитора шестнадцатого века Томаса Таллиса, записанную на его айпод: хорал Spem In Alium.

В начале 2010 года Пратчетт стал первым романистом, приглашенным на престижную «Лекцию Ричарда Димблби», которую транслировали по BBC 1 на аудиторию в пять миллионов. Впервые подобные лекции начали читать в 1972 году в память тележурналиста Ричарда Димблби, ставшего ведущим новостного канала BBC. Каждый год семья Димблби выбирала влиятельного общественного деятеля, чтобы он прочитал сорокапятиминутную лекцию на выбранную им тему. В прошлом почетными гостями были герцог Эдинбургский, принц Уэльский, бывший архиепископ Кентерберийский, Роуэн Уильямс и знаменитый изобретатель Джеймс Дайсон. От Пратчетта ожидали, что он будет говорить о деменции. Вместо этого он написал трогательную и одновременно гневную речь с просьбой проявить сострадание к тем, кто нуждается в помощи в смерти.

Терри был горд и благодарен, ведь приглашение давало ему возможность подробно изложить со столь известной и уважаемой трибуны свои мысли о том, что его так сильно волновало. Конечно, возникала проблема. В прошлом Пратчетт любил публичные выступления, он произнес немало речей как почетный гость на конвентах по всему миру, наполняя свои выступления остроумными шутками и уверенно разбираясь как с крикунами, так и доброжелательными выступлениями с мест. Однако его ЗКА создавала дополнительные трудности. В свои лучшие дни Терри мог произнести всю речь без запинки, но его состояние было непредсказуемым, и существовала вероятность того, что он не сможет сосредоточиться на лежавшем перед ним тексте.

За несколько недель до лекции в Королевской коллегии врачей, которую должны были записать на видео перед приглашенной аудиторией, Терри попросил Тони Робинсона, который озвучивал все обрезанные аудиоверсии романов про Плоский мир, помочь, если у Пратчетта возникнут проблемы при произнесении речи. Робинсон сам являлся активным участником по сбору средств на изучение болезни Альцгеймера и считал, что до этого не дойдет. Он пришел перед самым началом речи, и смертельно бледный продюсер тут же сообщил ему – так написал Робинсон в своей автобиографии «Без хитроумного плана» (No Cunning Plan), – что у Пратчетта выдался трудный день и Робинсону придется прочитать всю речь целиком.

Это была обескураживающая перспектива, но за два десятилетия Робинсон записал более сорока романов Пратчетта и был хорошо знаком с ритмом его письма; к тому же, будучи профессиональным актером кино и театра, он привык выступать перед аудиторией. Лекция под названием «Пожать руку Смерти»[252] прошла безупречно. Терри сумел произнести вступительные слова, после чего Робинсон – представленный Дэвидом Димблби как «дублер Пратчетта» – вышел на сцену. Терри выглядел не так хорошо, как в то время, когда снимался в документальном фильме «Жизнь с Альцгеймером», но казался здоровым. Он изменил свой прежний облик «городского ковбоя в черном» на образ одетого в потертый вельвет эксцентричного профессора с кустистыми бровями, похожего на Чарльза Дарвина или Джона Ди. В его речи возникло несколько неловких пауз, но постепенно он расслабился, ему даже удалось пару раз вызвать смех у аудитории, прежде чем он передал слово Тони Робинсону.

«Пожать руку Смерти» – потрясающая проза, и остается только сожалеть, что Терри сам не смог ее прочитать, но профессиональный актер Тони Робинсон сумел придать ей больше пафоса и энергии, чем получилось бы у самого автора даже в его лучшие дни. В своей речи Терри говорит, что если бы в мире была справедливость, его отец умер бы, наслаждаясь воспоминаниями о солнце на лице во время военной службы в Карачи. Такую смерть Пратчетт дал персонажу в «Платье цвета полуночи», когда грубый и больной барон Меловых холмов умирает мирно, а его лицо озаряет солнечный свет детства[253].

В лекции говорилось о сострадании к смертельно больным и их родственникам и необходимости создать арбитражное учреждение, наделенное законными полномочиями, чтобы оно могло в каждом конкретном случае вынести правильное решение. Пратчетт продолжал, цитируя статистику опросов общественного мнения, а также слова Майкла Паркинсона, журналиста и телеведущего, после чего заговорил о социальной истории Викторианской эпохи, природе Бога и собственном опыте молодого репортера в Bucks Free Press, когда он впервые столкнулся со смертью. Удивительно, но это очень остроумная часть речи. Сэр Терри Пратчетт мог надеть другой пиджак, но леопард никогда не сможет полностью, как сказал бы лорд Витинари из Плоского мира, «сменить штаны».

«Лекция Димблби» возымела нужный эффект. Общественность прекрасно ее приняла, и в результате начались долгие дебаты о возможности помощи в смерти. Кроме того, возникло мнение, не совсем обоснованное, что состояние Терри Пратчетта сильно ухудшилось и он ведет отчаянную борьбу за жизнь. Лекция принесла немалую пользу в исключительно важной области жизни, нуждавшейся в освещении, однако заставила многих забыть, что Пратчетт все еще оставался творческой силой.