Никто не возражал, и Ян продолжил:

― Можно долго препираться о принципах, гуманизме и прочем дерьме. Все это бесполезно. Наши враги абсолютно негуманные, непринципиальные и неразумные, к тому же с атавистической ненавистью к мутантам. Что мы имеем? Отряд Миусской Политии в честном бою расправится с нами, как мясник со свиньей. Значит, нельзя драться в открытую. Значит, нужно уйти. Пусть наши враги трижды сильны и как персы завоюют полмира, но мы уподобимся скифам. Скифы понимали самую важную вещь на свете: стрелу в полете нельзя ни поймать, ни остановить.

― Стрела в полете, — медленно, почти по слогам произнес вождь. — То есть... ты предлагаешь уйти с насиженного места?

― Конечно, — подтвердил Заквасский, — но не только. Мы будем использовать те преимущества, которые имеем по сравнению с врагом. Нуклеары прекрасно видят в темноте, значит, все стычки должны быть ночью.

― Но куда мы денем женщин и детей? — возразил судья. — Не в степь же их отправлять? В Запретной зоне они под защитой, а за пределами города их растерзают какие-нибудь мутанты, и даже твой Пегас не поможет. А если наши семьи и оставить в Таганроге, то, я полагаю, опытные бойцы быстро их найдут, и тогда грош цена всей этой скифской тактике.

Неожиданно вождь поднял руку и громко сказал:

― Кажется, я понял, что мы должны делать, слушайте... — его ядовито-зеленые глаза полыхнули ликующим озарением, в них загорелся азарт хищника, который, убегая от более сильного врага, все же надеется заманить зверюгу в ловушку и попытаться убить.

Кислову вспомнилось далекое прошлое, когда он уволился из армии, а потом оказался в федеральном розыске и готовился к убийству губернатора. Да, ядерная война спутала все планы, а ведь если бы не она... о, какой мог получиться резонанс! Но если исход смертельной битвы неизвестен, когда существует опасность погибнуть самому, это именно и есть настоящий драйв... Давно забытый.

― Ну, и как долго нам лицезреть твою сияющую морду? — спросил шаман. — Выкладывай, Валера, что ты там придумал, а то я сейчас обоссусь от нетерпения!

Ольга Михайловна неодобрительно ойкнула, а судья в очередной раз сделал замечание:

― Ян, перестань!

― Значит так, — начал вождь. — Нападут на нас, скорее всего, утром. Эти двое, которых мы не укараулили, как их там... Артур и Анна, несомненно, будут проводниками. Они приведут отряд к Набережной Откровения или к моим угодьям, то есть туда, где они бывали. Но они не знают про коровники в Приморском парке. Парк сейчас разросся настолько густо, что стал почти как джунгли. Туда эвакуируем кормящих матерей и ребятню, разобьем их на тройки, чтобы старшие присматривали за малышами, четко разъясним им задачу и даже проведем тренировки. Надо устроить небольшие схроны с водой и пищей, так что маленькие группки будут прятаться там неделями. Сейчас лето, можно спать под открытым небом. Эту часть подготовки на себя возьмет Ян и его охотники. Далее. Вторжение будет либо по Мариупольскому шоссе, либо с юга, если отряд пойдет вдоль Азовского моря. С севера они не пройдут, но в любом случае, наши разведчики, полагаю, сумеют обнаружить врага задолго до Запретной зоны. Вот только с передачей информации будут трудности, противник услышит звуки свистков и поймет, что мы их засекли.

― Молодое поколение, в отличие от людей, способно воспринимать ультразвук, — сказал Дрожжин. — У меня имеется небольшой запас ультразвуковых свистков для собак. Если не хватит, можно попробовать сделать из жести еще несколько за сегодня-завтра.

― Отлично! — обрадовался Кислов. — Итак, главная цель — любыми способами задержать противника до заката, не дать ему слишком рано пробраться к Набережной Откровения, для чего тройки наших бойцов буду показываться врагам в отдалении, имитировать атаку, а потом растворяться в городе. Это будет отвлекать их силы на преследование невидимок, и они будут терять время. А ночью мы атакуем их лагерь. И вот тут нам помогут старые добрые коктейли Молотова с химическим запалом и самодельные бомбы. Полагаю, за сегодня мы изготовим нужное количество.

― И еще одно, самое важное, — вмешался Олег. — В первую очередь нужно убить видящую, она обязательно будет в отряде.

― Видящую? — удивился Кислов.

― Да, — кивнул Олег, холодея при мысли, что видящей как раз может оказаться Аня. — В Лакедемоне есть девушки, способные даже через стены чувствовать людей и животных. Она увидит прячущихся нуклеаров на расстоянии до трехсот метров и выдаст их убежище...

― Что ж, все ясно, такую девушку нужно ликвидировать в первую очередь, — подвел итоги вождь. — И, пожалуйста, Ольга Михайловна, не начинайте эту песню, что «порядочные мужчины не воюют с женщинами». Среди солдат врага для меня нет ни женщин, ни мужчин, а только боевые единицы, которые надо уничтожить. Если вопросов больше нет, проголосуем за предложенный план действий.

― А ты, Валера, считаешь, что ночью бутылок с зажигательной смесью и бомб будет достаточно для уничтожения агрессора? — судья провел рукой по пышной бороде. — В любом случае, без потерь с нашей стороны не обойтись.

― Не обойтись, — подтвердил Кислов. — И, боюсь, погибших будет много, но это, как ты любишь выражаться, осознанная необходимость.

* * *

― А если так? — спросил Дрожжин, чуть подогнув острый край резонатора и дунув в сопло.

Илья, стоявший поодаль, напрягся, прислушался к тишине и кивнул:

― Так немного лучше, только собачьи свистки все равно громче.

― Ну, само собой, — согласился судья, — ты не сравнивай технологии до Великой Катастрофы и мои самоделки из консервных банок.

Вечерело, и наступало время отправляться к набережной. Час празднества приближался.

― Ладно, Илья, дуй на периметр. Мы сделали, что могли. Мне тоже пора идти.

Юный нуклеар схватил лук, топорик, повесил на шею собачий свисток и торопливо ушел.

Время и правда поджимало, но Дрожжин продолжал сидеть в мастерской, все дальше уходя в раздумья. Сегодняшнее заседание Небесной Канцелярии всколыхнуло воспоминания, упрятанные в темных закоулках души, которые он не то чтобы стремился вычеркнуть, — в них не было позорного, но не хотел тревожить давно уснувшую боль и вновь переживать наполнявший их ужас.

Еще в самом начале, когда этот парнишка, Олег, появился у границ Запретной зоны, неясное предчувствие тоненько кольнуло судью, но как было отказать в помощи беглецу, спасавшему своего ребенка? Тем более малышка принадлежала к нуклеарам...

Однако следом пришли каратели, и вот их-то следовало уничтожить без всякой жалости. Уже тогда, после первого допроса, Дрожжин прекрасно понял, кто такой Артур, кто его родители, и будто раскаленную иглу вогнали в самое сердце. Как видно, в старой драме (которая, как казалось Леониду, началась и закончилась двадцать один год тому назад) еще не была поставлена последняя точка. Судьба словно злорадно скалилась, обнажая острые клыки и раздирая зажившие раны.