И знаете, что? Не верьте фильмам, в которых сцены, где героиня оказывает первую помощь раненому герою, выглядят возвышенно и романтично и помогают им душевно сблизиться. Враньё! Во-первых, Джеймс всё это время благополучно находился в отключке под воздействием противоядия и никак не мог оценить моих усилий. И хорошо, что он не просыпался – несмотря на то, что Тея была права, и держать иглу в руках я умела, сшивание живой кожи не имело никакого сходства со сшиванием разорванной подкладки на одежде, и Джеймс наверняка проклял бы тот день, когда я была вынуждена стать его лечащим врачом. Во время «операции» руки у меня дрожали, игла попадала не туда, куда надо, края ран были скользкими от крови, и я подумала, что за неимением наркоза мне пришлось бы оглушить мага чем-нибудь, вздумай он проснуться. Не из жажды насилия, а чисто из желания облегчить ему муки. Романтики в происходящем не было ни капли.

За окном тем временем окончательно стемнело. И хотя ещё полчаса назад я была уверена, что больше не смогу в жизни проглотить ни крошки, сейчас я неожиданно ощутила голод. Интересно, а есть хотя какая-то надежда, что холодильник Маршалла не совсем пуст?

Надежды, как оказалось, не было, зато в морозильнике неожиданно обнаружились какие-то полуфабрикаты. Я водрузила на плиту тяжёлую чугунную сковороду, и через две минуты на кухне уже раздавалось весёлое шкварчание размораживавшейся лазаньи. Рядом весело посвистывал чайник, и знакомые приготовления помогли мне отвлечься и прийти в себя.

– Я пропустил что-нибудь интересное? – уж не знаю, как раненому колдуну удалось перемещаться так тихо, но его появления я не заметила, вскрикнула и едва не разлила остатки травяного отвара, который как раз сливала из ковша в чашку. Стремительно развернулась и обнаружила прямо перед собой Джеймса – бледного, но вполне крепко стоявшего на ногах. Рубашки на нём не было – я разрезала её, пока оценивала масштаб швейных работ и зашивала раны, а благодаря длинным рядам швов он напомнил мне монстра Франкенштейна.

Вспомнив наставления Маршалла, я решительно протянула чашку вперёд.

– Выпей.

Он послушно проглотил содержимое. Джеймс до сих пор выглядел так, будто на нём потопталось стадо бешеных быков, и я спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше, – к моему облегчению отозвался он, осматриваясь по сторонам. – По крайней мере, жить теперь точно буду. Кстати, а где мы? И кто подсказал тебе, как сварить противоядие?

– Алан Маршалл. Мы сейчас в его доме где-то на западе от Лондона. Хотя, зная его, я бы в жизни не сказала, что это его жилище…

– Это, скорее, убежище как раз для таких случаев, – хмыкнул маг, подходя к настенному шкафчику и пробегая глазами по контейнерам с травами. – Ты смотри, что здесь есть: белладонна, чемерица, манцинелла… И где достал только?..

– Джеймс, – позвала я его, возвращая в реальный мир, поскольку очень хотела расставить все точки над «и». – Я не говорила этого Алану, но когда я тебя нашла, ты был мёртв. Пульса не было, ты не дышал, да и Алан сказал, что это проклятие смертельное. Почему ты выжил?

Он оторвался от сушёных трав и посмотрел на меня. Прикинул что-то в уме, изучающе глядя на меня, словно думая, можно ли мне ответить, и наконец, сказал:

– Это чёрная магия. У меня достаточно врагов, и заранее никогда нельзя предсказать, кто и когда нанесёт удар. Стоит быть готовым ко всему.

– И ты научился воскресать из мёртвых? – недоверчиво уточнила я, и пошарила рукой рядом с собой в поисках табуретки. Одно дело – продлевать себе молодость до бесконечности, и совсем другое – обманывать смерть в прямом смысле…

– В некотором роде. На то, чтобы окончательно умереть, мне потребуется больше времени, чем другим. К счастью, Путешественники этого не знали. Но должен признать – без твоего вмешательства я бы не выкарабкался.

Судя по всему, на подробности можно было не рассчитывать. Однако, помня, что Майкл и Розмари рассказывали о чёрной магии, сомневаюсь, что он добился этого каким-нибудь гуманным способом. Я бросила на него быстрый взгляд – Джеймс рассеянно смотрел куда-то мимо меня, думая о чём-то своём – и только вздохнула, а затем принялась нервно теребить кольцо на пальце. Совершенно привычное для меня движение, но Джеймс вдруг резко схватил меня за руку, странно глядя на мои кисти.

– Что ты делаешь?

– Дурацкая привычка, – я пожала плечами, удивлённая столь сильной реакцией. – Когда волнуюсь, начинаю крутить кольца.

Он медленно выпустил мою руку и посмотрел мне в глаза. Его лицо в тот момент оказалось очень близко ко мне, и я тихонько вздохнула, наконец-то увидев его глаза. Невероятные, тёмно-зелёные глаза, глаза героя-любовника из романа, в которых женщинам полагалось утонуть раз и навсегда. Такие глаза могли быть только у красавца Майкла, но никак не у тёмного мага!

– Прошу прощения, – он слегка потряс головой, словно возвращаясь из своих мыслей, и я торопливо моргнула, надеясь, что он не заметил моей реакции. – Ты просто… очень сильно мне кое-кого напоминаешь. Сперва твои слова в машине про приключения, теперь это…

Он быстро шагнул назад, будто стремился как можно скорее очутиться подальше, но продолжал неотрывно смотреть на меня, словно пытался разглядеть под моей внешностью кого-то совершенно другого. Кажется, это был первый раз с момента нашего знакомства, когда я завладела его вниманием целиком и полностью, и под этим пристальным взглядом мне немедленно захотелось ссутулиться и стать как можно незаметнее.

– Тебе швы надо будет потом снять, – невпопад выпалила я, стремясь хоть чем-то заполнить это неуютное молчание и отвлечь его. Что угодно, лишь бы больше не чувствовать на себе этого взгляда! Всё равно он так смотрит на меня не из интереса лично ко мне, а из-за того, что увидел во мне кого-то другого…

К счастью, мои слова оказали нужное воздействие – Джеймс слегка улыбнулся и перестал сверлить меня глазами.

– Как тебе удалось зашить меня так аккуратно? – поинтересовался он, опустив голову и рассматривая на себе результаты моих трудов. – Ты же лингвист, не врач…

– Сестра объяснила, что надо делать, – я смущённо улыбнулась, а потом честно призналась: – А аккуратно всё потому, что я одно время увлекалась вышиванием крестиком.

Он рассмеялся, позабавленный, а я потянула носом воздух и прислушалась к подозрительному шипению на сковороде. Затем охнула, ругнулась себе под нос и сдёрнула с плиты одной рукой сковороду, одновременно снимая с неё крышку. Над плитой взвилось облако белого пара, и в воздухе поплыл запах подгоревшего макаронного теста. Крышка громко стукнула о дно раковины, а я отставила сковороду на незажженную конфорку и принялась оценивать масштабы повреждения.

– М-да, – расстроенно резюмировала под конец я. – Есть можно, но внизу слегка подгорело. Подожди, я счищу эту часть…

– Я умираю с голоду, – заявил Джеймс. – Так что давайте уже садиться ужинать. Счистим по ходу дела.

Я облегчённо улыбнулась и принялась резво накрывать на стол.