– Рыжий оборотень, переходи к делу, – перебивает её Сара.

– А, да, спасибо, рыжий тарантул, – прыскает от смеха Амалия, и другая подруга показывает ей язык. – В общем, мы поехали в другой, как я поняла не менее знаменитый, и где собирается вся эта ваша тусовка. Когда мы сели, твой отец начал извиняться и снова пускать пыль в глаза, что ты отбилась от рук, а он так волнуется за тебя, урод, и ты связалась с криминалом. Это же не так?

Я отрицательно мотаю головой на её вопрос.

– Так и знала, что он придумал это. Мы ужинали, и твой отец пошёл поздороваться с каким-то приятелем, они сидели рядом. И такое началось. Боже, я готова была аплодировать этому ястребу с огромным носом…

– Лайонелу Шайо? – Уточняю я, и Амалия быстро кивает.

– Да-да, так его звали. Этот Шайо высказался в сторону твоего отца крайне негативно, обвинив его во лжи и потере своих денег, которые он вложил в их компанию. Сказал, что за это они решили ему закрыть вход в любой клуб, как и общество для него закрыто. Потом он с таким отвращением говорил о его происхождении, и он так опустил твоего отца на весь ресторан, что нам пришлось наскоро уходить оттуда. Он говорил ему, что такие ублюдки… да-да, не смотрите на меня так, он прямо так и сказал, причём на повышенных тонах, что слышали все. Так вот, что такие ублюдки, готовые продать своих детей ради выгоды открыто и не стесняясь этого, недостойны числиться среди элиты Торонто, как и всей Канады. Что каждый человек, вложившийся в его компанию, отзывает свои деньги, потому что он самый скользкий и отвратительный тип, и его терпели лишь из уважения к твоей матери, Мишель. Но их терпение лопнуло, когда он устроил дебош в одном из клубов, обманул всех и больше, в общем, к нему нет никакого доверия, как и с ним больше никто заводить дружеских отношений не будет. Там он ещё много говорил, но унизил он твоего отца жёстко. Вот, – Амалия переводит дух, пока мой рот так и остаётся открытым от всего услышанного.

– Ни хрена же себе, – шокировано тянет Сара.

– О, Господи, – стону я, падая головой на руки, сложенные на столе. – Какой ужас. Какой позор.

– Да, это было неприятно, а особенно моему папе. Он, вообще, был в шоке, когда твой бросил всех и сбежал. Серьёзно сбежал из ресторана, сказал, что он сотрёт кого-то в порошок, а твоя мама расплакалась, что моей пришлось её успокаивать. А сестрица твоя материлась на тебя, и обвиняла тебя во всём. Как ты её терпишь? Мне врезать ей хотелось, – Амалия кривится, а я поднимаю голову, хныкая от такого поворота.

– Боже, теперь он меня точно убьёт. Он говорил… надо предупредить Ни… – я замираю, так и недоговорив, а девушки распахивают глаза шире.

– Николаса, Миша?! Ты встречаешься с Николасом Холдом?! – Взвизгивает Сара, а закрываю снова глаза, уже сильнее ударяясь лбом о руки.

– С Николасом Холдом?! Тем самым Холдом, который гей, который друг другого красавчика? – Подхватывает Амалия, а я уже в голос стону.

– Блять! Блять! Миллион раз блять, Миша! Ты с ним! Ты молчала! А ты с ним! Вот это полная задница, Миша! Это прекрасная задница! – Продолжает Сара, и я поднимаю голову.

– Да, с ним. Только молчите, пожалуйста, молчите. Никому, – прошу я.

– Офигеть… я в шоке, как бы сейчас. И твой отец ненавидит Холда? Только за что? – Спрашивает Сара, а я выпрямляюсь и развожу руками.

– Не знаю, правда, не знаю. Даже если взять во внимание все его объяснения, то я всё равно не понимаю. Мне надо идти, девочки. Мне надо поговорить с Ником, чтобы он подсказал мне, что делать дальше. Он хочет открыться, а этого ведь нельзя делать. Нельзя. Отец зол именно на него, и теперь может быть всё ещё намного хуже, – я вскакиваю с места, подхватывая рюкзак.

– Открыться? А ты говорила, ничего у вас не происходит. Да тут драма на драме. И включи уже свой грёбаный телефон, я хочу быть в курсе, ведь так круто тут у вас, – смеётся Амалия, а я закатываю глаза.

– Молчите, – бросаю я через плечо, вылетая из столовой.

Даже подумать не могла, что чем ближе каждый час, тем глубже мы будем путаться в паутине нашей семьи. И мне жаль отца, да я понимаю, что не должна жалеть его, но он как-никак мой отец, и он встретил свой страх лицом к лицу. Его исключили из клубов, из этой жизни, к которой он постоянно стремился. А теперь он… мы лишились всего. И не знаю, куда мне ехать сначала: к Нику или же домой, чтобы понять, насколько всё катастрофично.

Выбегаю на улицу, а оттуда за ворота, натягивая на ходу куртку, как меня окликает Майкл, и я бегу в его сторону.

– К Нику, срочно, – говорю, запрыгивая на заднее сиденье.

Мужчина обходит быстрым шагом машину и садится за руль, заводя мотор.

– Мисс Пейн, что случилось? – Спрашивает меня он, но я мотаю головой, указывая, чтобы ехал.

Почему Шайо так открыто высказался, ведь они предпочитают бить исподтишка? Что заставило его такое сказать отцу? И где отец сейчас? Что снова задумал?

Миллион вариантов последствий вчерашнего дня проносится в голове, пока мы едем по дорогам. Мне хочется плакать, истерично стонать и не знаю, что ещё. Но внутри всё колотится от переживаний, и я стучу ногтями по кожаной обивке дверцы. Мне страшно, что из-за меня пострадает Ник, ведь если мой отец потерял уважение общества, то он, вообще, может теперь полностью не контролировать себя. За что такая ненависть к Нику? Почему? Почему он оскорбляет его и пытается облить грязью? Возможно, Роберт сказал не только то, что его просил Райли, а больше. Может быть, зря они ему так доверяют, и он играет больше на своей стороне, нежели на стороне владельцев компании. Не знаю, ничего не понимаю и мне необходима помощь Ника, чтобы разобраться в этом. И я её сейчас получу.

Замечаю, как машина уже подъезжает к центральному входу и едва успевает припарковаться, как я, вылетая из неё, несусь по коридору и нажимаю на кнопку лифта, который тут же распахивается. От нервного напряжения вбиваю неправильно код, как и во второй раз. Глубоко вздохнув, уже медленнее нажимаю на цифры, загорается зелёный огонёк, и дверцы закрываются.

Прислоняюсь к зеркальной стене лифта, смотря на обезумевшую девушку. Кто она? Что дальше её ждёт? Я не могу даже помочь ей преодолеть свой страх за любимого человека, и только смотрю на неё бесцветным взглядом, пока она не исчезает, а передо мной не появляется квартира Ника.

Вхожу внутрь, ожидая, что сейчас выйдет Лесли, но никого нет. Я поворачиваю в сторону спальни и иду к кабинету Ника. Уже в спальне слышу его спокойный голос, и могу немного успокоить страхи внутри. Тихо подхожу к двери, чтобы шире приоткрыть её, как слышу смех Ника, и замираю. Знаю, что снова подслушиваю, но тема его разговора леденит мою душу.

– Да, я знаю. Но это то, что он должен понести за свою жестокость. Я обещал ей не применять физической силы, и я это сделал. Но не обещал иного, – продолжает довольно смеяться он.

Понимаю, что он говорит по телефону с кем-то, и приближаюсь к двери, чтобы услышать чётче его голос.