И он дал отбой.

Свечи. Свет…

Она осветила мне путь, и за это я похоронил ее там, где было светло…

Что означал это странный ритуал? – задумалась Ева. Откуда он мог взяться? Что связано у Дона со светом?

И еще… Спайро сказал, что Дон действовал в спешке или в исступлении, но Еве трудно было представить его спешащим. По ее мнению, Дон был холоден и расчетлив и вывести его из себя могли только чрезвычайные обстоятельства. Но, с другой стороны, он сказал, что Дебби Джордан стала для него своего рода поворотным пунктом…

Только куда он повернул?

– Ева!

– Привет, Джейн. Как дела? Как там Монти?

– Я не знаю. – Девочка озабоченно нахмурилась. – Думаю, ему лучше. Я хотела спросить, может, приготовить тебе чего-нибудь?

Ева невольно вздрогнула. Джейн казалась спокойной, даже безразличной, что само по себе было достаточно странно, коль скоро речь шла о ее любимце, однако за этим нарочитым спокойствием угадывалось что-то еще. Что-то подозрительно похожее на отчаяние и безутешное горе.

«Почему она не с Монти?» – подумала Ева в тревоге.

– Пожалуй, от сандвича я бы не отказалась, – сказала она. – С индейкой, ладно?

– Ладно. Только ты со мной не ходи. Я сама тебе принесу. – И, повернувшись, Джейн выскользнула в коридор.

Бросившись на диван, Ева крепко зажмурилась и потерла виски. Ей нужно было обдумать чересчур многое и многое спланировать.

– Ты спишь?

Ева открыла глаза. Джейн стояла перед ней, протягивая ей поднос.

– Нет, мне нужно было дать отдохнуть глазам. Ужасно хочется спать. – Ева улыбнулась. – Прошлой ночью я заснула только под утро.

Джейн поставила поднос на журнальный столик.

– Я принесла и свой сандвич, но тебе, наверное, не до меня…

Ева слегка приподняла брови. Джейн еще никогда не признавалась в том, что ей хочется побыть с кем-то.

– Наоборот, мне было немного одиноко, и я рада, что ты… – Ева слегка подвинулась на диване. – Садись.

Джейн села, но постаралась устроиться как можно дальше от нее.

– Разве ты не будешь есть? – удивилась Ева.

– Вообще-то буду… – Джейн взяла сандвич и принялась отщипывать от него крошечные кусочки. – А ты часто чувствуешь себя одиноко? – внезапно спросила она.

– Случается.

– Но у тебя есть мама. И Джо. И мистер Логан.

– Это верно. – Ева откусила кусок. – А тебе часто бывает одиноко?

Девочка слегка приподняла подбородок.

– Конечно, нет!

– Я просто спросила, – сказала Ева мягко. – Кстати, ты что-то давно не спрашивала о Майкле…

– Ты говорила, что твоя мать пытается сделать так, чтобы Майкла забрали у его отца. – Девочка внезапно насторожилась. – А что, что-нибудь случилось? Может быть, этот противный адвокат вышвырнул его на улицу?

Услышав этот вопрос, Ева невольно улыбнулась.

– Нет. Наоборот, мама говорит, что они подружились, так что все просто отлично…

С Майклом действительно все было в порядке, а вот Джейн с каждой минутой тревожила ее все больше.

– Я знаю, – осторожно начала Ева, – что человеку иногда приходится нелегко без друзей, а ты была очень привязана к Майклу. Ты скучаешь по нему?

– Не особенно.

Ева поняла, что дело, по-видимому, действительно не в Майкле.

– А где Монти? – попробовала она зайти с другой стороны.

Последовала долгая пауза, потом девочка неохотно сказала:

– Я ему не нужна. Сара говорила, что ему полезно быть со мной, но ему нужна только она. Меня он почти не замечает.

«Кажется, – подумала Ева, – я попала в точку».

– Я уверена, что это не так, – возразила она, но Джейн упрямо покачала головой.

– Монти – ее собака. Он принадлежит только Саре, а я хотела, чтобы он стал моим, понимаешь? Я думала, что, если я буду очень любить его, Монти тоже станет любить меня больше Сары. Я хотела переманить его у нее! – закончила она с вызовом, продолжая, однако, глядеть в сторону.

– Понимаю… – промолвила Ева сочувственно.

– Разве ты не скажешь мне, как это плохо и эгоистично? – Джейн бросила на нее быстрый взгляд исподлобья.

– Не скажу.

– Но ведь это… действительно плохо. Плохо хотеть чужое! – Пальцы девочки сами собой сжались в кулаки, да так крепко, что суставы стали совсем белыми. – Сара мне нравится, – добавила она тихо, – но я ничего, ничего не могу с собой поделать! Я люблю Монти и хочу, чтобы он был мой. Мне ужасно хочется, чтобы у меня было что-то совсем-совсем мое…

– Монти тоже любит тебя, Джейн, но Сару он любит больше. И совсем не потому, что ты плохая. Просто в его жизни она была первой. И это только естественно…

– Как Бонни была первой – в твоей?..

Этого Ева не ожидала. У нее даже перехватило дыхание.

– Мне казалось, мы говорим о М-монти, – пролепетала она наконец. – При чем тут…

– Ты любила Бонни. Вот почему ты помогаешь мне… Ты делаешь это ради Бонни, а не ради меня.

– Бонни умерла, Джейн.

– Но ты все равно любишь ее. Бонни была в твоей жизни первой. Она до сих пор первая… А мне-то что? Меня это не ка-касается, – проговорила она дрожащим голосом. – Просто мне захотелось спросить…

«Господи, да у нее на глазах слезы!»

– Джейн, послушай! Я помогаю тебе не из-за Бонни, а из-за тебя самой, ты – особенная, единственная.

Худенькое тельце девочки напряглось.

– Ты меня любишь?

– Конечно. – Ева вдруг осознала, что уже совсем забыла, как это – держать в объятиях ребенка. – Очень люблю.

– Я… И я тоже тебя люблю. – Джейн слегка обмякла и прижалась к ней. – Я знаю, что все равно не смогу быть первой, – прошептала она, – но, может быть, мы подружимся… Ведь ты – не как Монти, ты ничья, правда? Я бы хотела… – Она не договорила.

– Может быть… – медленно сказала Ева, чувствуя, что девочка разбивает ей сердце. Она была такой взрослой, такой цельной, такой защищенной и вместе с тем такой маленькой, беззащитной и так нуждалась в любви и ласке.

– О'кей, это мы решили, – сказала Джейн деловито и одновременно с таким глубоким удовлетворением, какое могло бы показаться смешным, если бы Ева не знала, что значит для девочки их разговор. – О'кей, – повторила Джейн и, вскочив, бросилась к двери. – Пойду покормлю Монти и лягу спать.

Ева потихоньку вздохнула. Момент близости явно был позади, и теперь девочка попыталась выбраться из ситуации, которая могла стать для нее неловкой. Впрочем, Ева тоже чувствовала себя смущенной.