спрашивал: сколько я смогу заработать за день, увеличив до максимума производительность моего труда; вопрос ставился по-иному: сколько мне надо работать для того, чтобы заработать те же 2,5 марки, которые я получал до сих пор и которые удовлетворяли мои традиционные потребности. Приведенный пример может служить иллюстрацией того строя мышления, который мы именуем „традиционализмом“: человек „по своей природе“ не склонен зарабатывать деньги, все больше и больше денег, он хочет просто жить, жить так, как он привык, и зарабатывать столько, сколько необходимо для такой жизни. Повсюду, где современный капитализм пытался повысить „производительность“ труда путем увеличения его интенсивности, он наталкивался на лейтмотив докапиталистического отношения к труду», и в итоге предприниматели порой предпочитали понуждать рабочих к более интенсивной работе путем снижения расценок…[452]

Где распространялся капитализм в интересующую Вебера эпоху? — в христианских странах. Какая, значит, традиция воспитывала людей так, что они оказывают глухое сопротивление капитализации? Так породило христианство капитализм или скорее сопротивлялось ему?

Второе обстоятельство: при анализе тех христианских проповедей, которые призывали к достижению максимального финансового и карьерного успеха, Вебер обратился к весьма специфической группе проповедников. Речь у него идет о кальвинистах и, отчасти, лютеранах. Своеобразие этих групп состояло в том, что они были фаталистами. У человека нет свободы. У человека нет возможности выбрать свой жизненный путь и его вечный итог. Бог еще до создания мира решил, кого Он спасет, а кого отправит в погибель… Поскольку же человек, с одной стороны, ничего не может сделать для своего спасения, а с другой, не может жить, пребывая в неизвестности о самом главном, он, естественно, ищет способы удостовериться в своей принадлежности к избранным. И тут богословы говорят ему: если Бог тебя спас, значит, Он тебя любит, а если Он тебя любит, то Он должен проявить Свое благорасположение к тебе еще в этой жизни, и это благорасположение будет заметно и для тебя, и для других; оно будет проявляться в твоем житейском преуспеянии. Соответственно, потребность в жизненном успехе и стяжании богатства обрела религиозную мотивацию, а наличие такой религиозной мотивации способствовало распространению «капиталистического духа»…

Нетрудно заметить, что эта логика, хотя и была озвучена христианскими проповедниками, глубочайшим образом противоречит тому, что возвещало традиционное христианство. В православии всегда считалось, что Бог скорее с бедными, чем с богатыми. Христос — там, где боль, а не там, где шумный успех. «У Христа — у креста», — гласит русская поговорка. И ей вторит цветаевская строчка: «Значит — Бог в мои двери — раз дом сгорел…» И если на «теологии процветания» действительно лежит часть вины за дух стяжательства, охвативший западный мир, то не стоит вину за это извращение христианства перекладывать на само христианство. По крайней мере Православие не принимало участия в этом процессе.

И третье замечание по поводу книги Вебера. Автор сам отмечает, что описанный им материал весьма локален: он ограничен и в социальном пространстве, и во времени: «Люди, преисполненные „капиталистического духа“, теперь (книга написана в 1905 г. — А. К.) если не враждебны, то совершенно безразличны по отношению к церкви»[453].

Итак, фактом является то, что одна из христианских сект однажды поддержала дух накопительства. При этом этот дух встретил сопротивление традиционно-христианского общества в начале своей истории и сам стал откровенно враждебен или равнодушен к христианству в пору своей зрелости… В этих условиях обвинять христианство в том, что оно породило капитализм и вытекающий из него экологический кризис, все равно что обвинять Русскую Церковь в том, что она устроила революцию 1905 г. на том основании, что в рядах эсеров был поп Гапон…

В заключение вернемся к тем библейским, на этот раз уже новозаветным текстам, которые так нервируют «зеленых». Забыв и о повелении Христа помогать животным, попавшим в беду (Мф. 12, 11), и о том, что животные прежде людей поклонились Родившемуся Спасителю, и о том, что во время 40-дневного Своего молитвенного подвига Христос, оставив людей, «был со зверями» (Мк. 1, 13), язычествующие экологисты во всем Евангелии видят лишь проклятую смоковницу и потопленных свиней…

Да, Иисус проклял смоковницу, лишил жизни дерево. А был ли в традиционном обществе хоть один мужчина, который никогда не лишал жизни ни одного дерева? Почему срубить дерево для постройки дома или корабля, храма или колодца ради корыстной материально-житейской пользы можно, а ради нравственного урока людям — нельзя? «Боже мой! Нам так жаль бедную смоковницу! ну не лицемерие ли это! Это нам-то, которые все купаемся в крови и злобе… Это мы-то вступаемся за невинное дерево… Почему же тогда уж не винить Христа и в том, что он мял траву, рвал колосья хлеба, ел плоды? Чем, в самом деле, все это виновато?»[454]

Проклятие смоковницы Христом — это притча в действии. Неужели для пробуждения покаяния в людях, в целом народе, народе Израиля нельзя пожертвовать одним деревом?

Позеленевшие головы язычествующих экологов знают, как возразить: «Но Иисус дал дурной пример христианам! Поэтому они так безжалостно вырубают леса!» Ладно, опять напомню, что этот грех был практикуем людьми задолго до христианства. Например, леса на Кипре весьма основательно повывели сами язычники еще в дохристианскую пору…[455] А теперь насчет «примера». Действительно, христиане призваны подражать Христу. Очень многое в церковной традиции старается с максимальной точностью воспроизвести все подробности земной жизни Иисуса. Он 40 дней постился в пустыне — и наш Великий Пост длится столько же… Он в день Крещения погрузился в воды южного Иордана — и православные в этот день готовы нырнуть даже под лед… Христос въехал в Святой град на ослике… И на Руси в Вербное воскресенье Патриарха, в данный момент являющего собою образ Христа, вводили в Кремль… Вот только ослов на Руси не водилось. Но выход из положения нашли: лошади, на которой ехал Патриарх (ведомой под уздцы царем), привязывали ослиные уши…

Но есть ли в церковном предании праздник, посвященный чуду проклятия смоковницы? Есть ли ритуал торжественной рубки деревьев или их проклятия? Нет. В церковном предании из этого евангельского деяния выводятся совершенно иные уроки:

«Что означает неразумно, как то представляется на внешний взгляд, иссушенная смоковница, упоминаемая в Евангелии (Мф. 21, 18–21; Мк. 11, 12–14)? Что за неумеренность голода, не во время ищущего плода? И к чему проклятие бесчувственного предмета? Бог первоначально воспитывал природу человеческую через закон, Затем же Он, став Человеком, явно пришел, восприняв плоть, и направил естество человеческое к нематериальному служению в духе, и, конечно, Он не желал, чтобы, в то время как