чтобы они получили возможность приобретать имущество и становиться благодаря этому независимыми, чтобы они имели возможность в большей степени раскрыть свое человеческое достоинство. Именно тогда они не будут зависеть от милости других, а также и от милости государства» («Благосостояние для всех»). Личная цель этого крупнейшего политика — бытие «без нужды и забот», семейное имущество, независимость каждого, человеческое достоинство!

И ему это удалось. А что оставил нам в наследство Ли Куан Ю, автор нового Сингапура? «Моей главной заботой было обеспечение каждому гражданину его доли в богатстве страны и места в ее будущем» (Сингапурская история). А что еще — для каждого? «Мы решили перераспределять общественное богатство не через субсидирование потребления, а через накопление собственности». Это и есть любовь к собственному трудолюбивому народу, как не раз называл его Ли Куан Ю. Он вспоминал, что еще в 1970-х в Сингапуре боялись пользоваться лифтами. Сегодня ВВП на душу населения по ППС в России такой, каким он был в Сингапуре в 1993–1994 гг. (МВФ).

Дэн Сяопин? Вот крик его души: «Нужно прежде всего избавиться от бедности и отсталости»! Он мечтал о том, чтобы к 2050 г. ВВП на душу населения в Китае был 4 тыс. долл. США (Избранные статьи и речи, 26.04.1987). Эта мечта уже сбылась. В 2021 г. ВВП на душу населения в Китае был 12,4 тыс. долл. (в России — 12,2 тыс. долл.), по ППС — 19,3 тыс. долл. (2018 г., МВФ). Эта страна с населением около 1,4 млрд чел. постепенно догоняет нас по уровню благосостояния и уже опередила по продолжительности жизни (больше 77 лет в Китае, около 73 лет в России (2019, ВОЗ).

В действенной любви в любой политике нуждаемся и мы. Вся статистика показывает, что в России есть темный угол бедности в 30–35 % населения, 15–20 регионов нужно бы объявить зонами национального бедствия.[825]

Эти сгущения бедности в «малой» и далекой от столиц России — как раз тот случай, когда в экономической политике нужны любовь, страсть, великое желание вытащить из ямы тех, кто махнул на себя рукой. И еще всех тех, кто тащит семьи, работая на двух ставках, бегая по временным, случайным заработкам, кормясь у себя на земле не потому, что так хочется, а потому, что иначе семье не выжить.

Как это сделать?

Меняться.

Континентальные корни

С континентальной Европой у нас глубокие связи. Да мы и сами — «континентальные». Мы все помним нашествия на Россию. Но нужно помнить и 5–6 модернизаций России, технологических «догнать», глубоко связанных с Германией, Нидерландами, Францией, Бельгией, в целом с европейским влиянием. Немецкое проникновение в России было очень сильным. Многое строилось по образцу Германии. Даже столыпинская реформа имела своим источником наблюдения за тем, как устроена аграрная жизнь в Германии и Прибалтике.

Право, философия, экономическая теория, исторические науки, управление государством, публичные финансы и рынки капитала, высшее образование — идеологические основы общества строились под сильнейшим воздействием Германии, продолжавшимся не менее трех веков. Марксизм — это ведь тоже немецкие корни. Германия — яркий пример социальной рыночной экономики. В 1990-е — 2000-е Германия — партнер России № 1 в потоке технологий и современного оборудования, после 2014 г. — № 2 (после Китая).

Возможна ли в России социальная рыночная экономика континентального типа, какой она развивается у европейских соседей? Умеренная, взвешенная, состоятельная, технологичная. Да, конечно. А «государство благосостояния» можем? Абсолютно. Стоит только повторить вслед за премьер-министром Столыпиным: «Наше экономическое возрождение мы строим на наличии покупной способности у крепкого, достаточного класса на низах».[826] А потом создавать ее год за годом, перестав клясть капитализм.

Другая модель человеческого поведения

Проще сформулировать через «не». Не бросаться в крайности. Не в анархию, но и не в подчинение, в служение, в вертикали. Не до глубины в частный интерес, но не растворяться в общем. Быть рациональным. Не быть иррациональным в той мере, в какой позволяет наше природное существо.

Быть в золотой середине. Найти ее — между свободой и принуждением, между своим и общим, между индивидуализмом и коллективизмом.

Быть знающим. Быть отстраненным от любых попыток манипулировать сознанием, от пропаганды. Иметь трезвое мышление и эрудицию, позволяющую ясно оценивать все, что происходит, ситуацию любой сложности, ее причинно-следственные связи. Отстранять мифологию.

Следовать основному принципу человеческого существования: «Не делай другому того, чего не желаешь, чтобы сделали тебе». Цели? Они простые: жизнь 80+ для всех, благосостояние семей, рост, модернизация, свободное дыхание.

Любить все новенькое. Любить мобильность. Любить делание. Любить движение во всем. Любить нормальность. Любить открытость. Просто — любить.

Конкурировать, желать, быть первым, побеждая в идеях, в конструкциях, влиянии, в жизни на опережение.

Так бывает? Что это за розовенькое? Что за толстовщина?

Мы — разные. Мы будем разными. Мы, наши архетипы, наши характеры подчиняются закону нормального распределения, от одной до другой крайности на «хвостах».

Но речь — о стержне, о принципах бытия личности — каждого из нас, «коллективного человека», элиты, при всех сумасшедших отклонениях, которые обязательно будут.

Какая модель общества строится на всем этом?

Ответ: социальная рыночная экономика.

Инжиниринг будущего. Что обычно делается

«Социальная рыночная» — это экономика, не на словах, а на деле подчиненная а) продолжительности и качеству жизни, по формуле 80+; б) росту; в) модернизации. Она сочетает свободный рынок (пусть в большей степени регулируемый государством, чем в англосаксонской модели) и глубокие сети социальной поддержки. Она должна быть «государством всеобщего благосостояния» по Людвигу Эрхарду (при всем понимании того, что жизнь невозможна без иерархий, имущественного расслоения, конкуренции семей и людей).

Цели

Каковы цели такой трансформации? Доля среднего класса выше 70 % (схоже с Германией, Австрией, Чехией — континентальной моделью рыночной экономики). «Благосостояние для всех» — читаем Людвига Эрхарда. Англосаксонская и азиатская модели не подходят. Таковы исторические корни (традиции и ценности населения, степень его мобильности, инновационности, принятия рисков). Как вариант — скандинавская модель.

Количественные цели трансформации могут быть выделены в следующих областях: а) продолжительность жизни, демография, б) благосостояние, условия жизни.

В. Кандинский

В части ожидаемой продолжительности жизни — цель не ниже 80 лет (для 2020 г. примерно 30–35 место в мире, уровень Чехии). Сегодня — 70+ (2021), 97-е в мире (2020, ВОЗ). При этом (еще одна цель) переход к расширенному воспроизводству населения (аналог — Чехия). Реальность иная — человеческое опустынивание в регионах, сжатие населения в крупнейших городах, в «человейниках». Ежегодная естественная убыль в России достигает нескольких сот тысяч человек.

Укрупненная цель