Появляется Арук.

— Я остаюсь, — произносит скитарий.

— Ты мог бы мне пригодиться.

— У меня долг перед Механикум, Вентан. Этой информационной машине нужно действовать максимально долго. Ты понимаешь, что такое долг.

Вентан кивает. Он протягивает руку.

Арук мгновение глядит на нее, озадаченный незнакомым ему типом социального взаимодействия.

Он сжимает руку Вентана.

— Мы маршируем во имя Макрагге, — произносит Вентан.

— Мы стоим за Марс, — откликается Арук. — Это означает то же самое.

Они оборачиваются при приближении Сулла. Доспех капитана сильно помят и исцарапан. Он хромает. Чтобы срастись, его костям потребуется много времени.

— Я тоже останусь здесь, Вентан, — говорит он. — Скитариям могут пригодиться несколько пушек легиона. Прямо сейчас я не гожусь для дальнего перехода. Однако я в состоянии стоять и стрелять.

Вентан смотрит Суллу в глаза.

— Тей, это была не твоя вина, — произносит он. — Это…

— Это не искупление, Рем, — отвечает Сулл. — Мне не стыдно за себя. В этом не было ничьей вины, однако в конце все мы заплатим, сколько потребуется. Захвати порт, отбей сеть, уничтожь их флот. Вспомни мое имя, когда будешь делать это.

— Есть вокс! — кричит Сиданс.

Вентан берет переговорный рожок, который ему протягивает магос.

— Говорит Вентан, командующий Лептием Нумином. Вентан, Вентан. Запрашиваю канал первостепенной шифровки с флотом Тринадцатого. Ответьте.

— Говорит флагман флота Тринадцатого, — трещит вокс. — Ваши авторизационные коды приняты. Ждите.

На канале раздается новый голос:

— Рем.

— Мой примарх, — произносит Вентан.

— В твоем голосе удивление.

— Я полагал, что для работы с вокс-сетями у вас есть офицеры, сэр.

— Так и есть. Кроме этой. Я обеспокоен тем, что твое удивление могло быть обусловлено слухами о моей смерти.

— И этим тоже, мой примарх. Известие, что вы здоровы, поднимет нам боевой дух.

Вокс шипит и визжит.

— Я сказал, что ты хорошо потрудился сегодня, капитан, — произносит вокс. — Отправляемые вами данные бесценны. Гейдж координирует наши силы.

— Это плохой день, сэр.

— Не могу вспомнить дня хуже, Рем.

— Этот канал не сможет долго сохранять функциональность, сэр. В течение нескольких ближайших часов ожидайте потери передачи данных. Но мы собираемся захватить сеть, сэр. Мы собираемся отбить сеть.

— Хорошие вести. Сеть — она убивает нас. И солнце тоже. Думаю, Семнадцатый хочет прикончить все живое.

— Отсюда снизу это тоже так выглядит, сэр. Сэр, это важно. Мы…

Вокс снова захлебывается и трещит.

— …повторите, Лептий. Повторите. Вентан, ты принимаешь?

— Вентан, сэр. Я на приеме. Перебои становятся сильнее. Сэр, мы не в состоянии полностью взять сеть под контроль, если только флот не сможет сбить орбитальное сооружение, с которого враг управляет ею. Когда мы окажемся внутри, то сможем вычистить их код, однако мы не можем его взломать. Необходимо, чтобы флот в первую очередь выявил и уничтожил их пункт командования сетью.

— Я понял, Рем. Первоочередная задача. Ты можешь определить цель?

Вентан смотрит на Сиданса. Тот вручает ему инфопланшет.

— Могу, сэр, — произносит Вентан.

[отметка: 14.01.01]

— Рем? Повтори! — требует Жиллиман. — Вентан, ответь! Ответь! Какова цель? Какова цель?

Он смотрит на вокс-мастера.

— Связь потеряна, сэр, — говорит вокс-мастер. Из динамиков раздается электромагнитный хрип.

— Канал передачи данных из Лептия тоже только что отключился, — произносит Гейдж.

— Мы их потеряли? — спрашивает Жиллиман. — Проклятье, мы только что потеряли Вентана и его силы?

— Нет, сэр, — отвечает вокс-мастер. — Это перебой. Сильный перебой.

— Это солнце, — произносит Эмпион.

Они все смотрят на основной экран.

Бомбардируемая концентрированной энергией и бичуемая ядовитыми реактивными тяжелыми металлами, Веридийская звезда обнаруживает явную неустойчивость своего солнечного метаболизма. Естественные внутренние цепные реакции и энергетические процессы искажены. Радиация возрастает. Излучение заметно увеличивается, звезда начинает сжигать свои топливные ресурсы в неестественно высоком темпе.

Ее сине-белый гнев становится более яростным, словно злобный свет. Демонический свет. По всей истерзанной поверхности бурлят очаги черных солнечных пятен. С нее срываются ужасающие смертоносные вспышки в виде языков пламени и хлещущих вольтовых дуг шириной в миллионы километров.

Она перерождается.

[отметка: 14.01.59]

Гремит гром.

В мрачном тумане канала Олл ведет ялик по черной воде, минуя полузатонувшие горящие суда, минуя бледные раздутые трупы, которые плавают в бурой пене.

Ему кажется, что позади них есть лодка. Еще один ялик или баркас. Однако это может быть просто эхом их собственного двигателя в тумане.

Кранк спит. Зибес сидит, пристально глядя с носа. Кэтт и Графт где-то там, где блуждают их мысли.

Рейн подергивается в когтях кошмара. Они замотали его в одеяла. Вероятно, он не оправится от сурового испытания.

Олл вынимает свой компас и проверяет направление, насколько это в его силах.

Фраскиада. Похоже, что все еще Фраскиада. Этим словом называли ветер с северо-северо-запада до того, как стороны света на шкале компаса были использованы для других целей и получили эзотерическое значение. Фраскиада. Так это называли грекане. Так они называли это, когда он плавал через обласканные солнцем воды в Фессалию в составе экипажа Язона с ведьмой и овечьей шкурой, чтобы добыть ее как доказательство своих прав. Романии называли это Цирциус. На весельных палубах галер его не слишком заботили имена ветров, против которых они гребли. Франки называли это Нордвестрони.

Олл смотрит вверх. Внезапно появилась звезда, которую видно даже через черный туман и загрязненную атмосферу. Она резкая, яркая, сине-белая. Злая. Звезда дурного предзнаменования.

Она означает, что конец грядет, и грядет быстро.

Но по крайней мере, теперь у него есть звезда, за которой можно следовать.

Всё — враг.

Жиллиман. Примечания к Воинской кодификации, 645.93.VI

[отметка: 19.22.22]