- Что случилось, Жак?

- Мы нашли Марику и Пауля, они сейчас в подвале на допросе.

- Где вы их нашли?

- У отца Марики прятались в подполе, поймали почти на пороге, собрались покинуть деревню, все их вещи я забрал с собой.

- Жак, спасибо, оперативно сработали, но здесь у нас добавилось информации.

Рассказав всё, что услышали от Маргарет Жаку, чем привели его в ярость.

- Старая стерва, простите леди Вилия, всё ей не неймётся.

- Что будем делать? – спросила у Аллистера и Жака, ответ получить не успела, в кабинет вошёл Бертран, пришлось вводить и его в курс дела.

- Я был уверен, что без неё не обошлось, – процедил сквозь зубы Бертран.

- Так что будем делать? – повторила я снова свой вопрос

- Леди Вилия, сейчас Марику и Пауля допросят и я уверен, что они выложат мне всё. Но полагаю, леди Офелия лично с ней не беседовала. Скорее всего, приказ отдала или Грета, или Агнес, на основании показаний я отправлю в столицу под суд всех четверых, но к причастности леди Офелии мы не найдём доказательств.

- Решено, проводите допрос, берите под стражу Грету и Агнес, а с леди Офелией пусть разбирается мсье Андре, а сейчас я её просто выгоню из замка и плевать на репутацию.

- Полностью вас поддерживаю, – произнёс всё ещё не пришедшей в себя после таких новостей Аллистер.

- Леди Вилия, прошу вас, дождитесь и не начинайте разговор с леди Офелией, пока не задержу Грету и Агнес.

- Хорошо Жак, как только закончите, дайте знать, я не хочу терпеть этих людей в своём доме ни одной минуты.

- Договорились.

Жак ушёл, я сидя в кресле кабинета тупо смотрела перёд собой и ничего не видела, в голове была только одна мысль — зачем всё это им надо?

- Леди Вилия, разрешите вас проводить до комнаты.

- Да, Бертран проводите, пожалуйста, – сейчас мне оставалось только ждать.

Сидя на диванчике, Амелия продолжила вязать вчерашнего медведя.

- Что здесь у вас? Амелия, как здорово получается, очень милый мишка, – я не могла позволить себе показывать ребёнку плохое настроение, Ами и так досталось, незачем в таком возрасте видеть всю эту грязь.

-Вилия, мы пойдём играть в сад?

- Обязательно пойдём, давай до обеда занимаемся в комнате, а после погуляем.

- Хорошо, во что мы будем играть? Вязать мне надоело, – состроив умилительную мордашку, спросила эта хитрюга.

- Ну, например, можно сыграть в «Угадайку», — я не уверена, что в этом мире живёт крокодил, пришлось импровизировать.

- Это как?

- Играть в неё можно вдвоём, но лучше всего в весёлой компании. Нас сейчас всего трое. Салли тихо, чтобы ты не услышала, говорит, кого мне нужно изобразить. Я без помощи слов, должна жестами и мимикой показать тебе, кого Салли мне назвала, а тебе нужно угадать. Начнём?

- Да! – подпрыгнул на месте ребенок, в предвкушении веселья.

- Леди Вилия, я не знаю, кого вам загадать, – растерянно произнесла девушка

- Давайте пока сама придумаю и покажу, а вы отгадывайте.

И игра началась, встав на четвереньки, подошла к Амелии и стала фыркать ей в ладошку. Хохочущая Амелия отодвигалась от меня и, наверное, пришлось мне так долго ходить, если бы меня не спасла Салли.

- Ой, леди Вилия, вы показываете вашу лошадь Рыжую.

- Всё верно, молодец Салли.

- Вилия, это очень весёлая игра, но я не догадалась, что ты лошадь изображала, теперь чья очередь?

- Хочешь, будет твоя.

- Я сама могу придумать, кого показывать?

- Конечно.

- Хорошо, – Амелия слезла с дивана, встала перед нами, как только что делала я и стала взмахивать руками, хлопать ими сначала по животику, потом прикладывать их к щекам и качать головой.

Самой догадливой и в этот раз оказалась Салли.

- Алма! Это Алма, – смеясь, проговорила девушка – она всегда так делает, когда удивлена или расстроена.

- Да, Салли угадала.

- Ами у тебя здорово вышло, молодец, кто следующий, Салли хочешь сыграть?

- Хочу леди Вилия, – девушка вышла на нашу импровизированную сцену перед диваном, я и Амелией принялись отгадывать.

В этот раз отгадала Амелия.

- Бертран! И Аллистер! Да? Я отгадала?

- Да, я изображала их, – и действительно, Салли вытянула лицо, брови приподняла, открыла рот, пытаясь изобразить удивление.

- Это когда они первый раз увидели розовые булочки Алмы и красные блинчики, – смеялась Амелия, Салли тоже хихикала.

- Вилия, а теперь ты показываешь?

- Да. Что же такое изобразить, — не успела. Пришёл Жак.

- Леди Вилия, всё готово, Марика и Пауль признали свою вину и подтвердили участие Греты и Агнес.

- Спасибо Жак. Амелия поиграйте пока Салли, я сейчас быстро управлюсь и вернусь, хорошо?

- Конечно, Вилия, я побуду в комнате, Салли тогда давай я теперь буду показывать.

Вот и отлично, ребёнок занят, а я пойду разбираться с делами.

- Жак я понимаю, что Грета и Агнес задержаны?

- Всё верно леди Вилия.

- Хорошо, поприсутствуйте при разговоре с леди Офелией?

- Леди Вилия, я не оставлю вас, будьте спокойны.

- Спасибо, – благодарно улыбнулась Жаку, не то чтобы я боялась леди Офелию и её сына, но чувствовать за спиной мужскую силу, знаете ли, как-то спокойнее.

Подходя к холлу, нам стал слышен визг леди Офелии и ровный голос Бертрана.

У входа увидели стоящего дворецкого, рядом пытался говорить Аллистер. А во круг них нервно расхаживала леди Офелия и что-то кричала, из-за визгливого голоса я не смогла разобрать ни слова. Там же у входа с улицы стоял мсье Монти и мсье Георг, они вообще редко появлялись в замке — катались верхом по округе.

- Что здесь происходит? – пришлось рявкнуть, так как, скорее всего, мой вопрос потонул в этом шуме и меня не услышали бы. От моего рыка Жак вздрогнул и с уважением взглянул на меня.

- Потрудитесь объяснить, по какому праву моих компаньонок задержали? — взвизгнула леди Офелия.

- Их задержали по подозрению в намеренном нанесение вреда маленькому ребёнку.

- Какому же ребёнку? – произнесла леди Офелия, пытаясь держать лицо.

- Леди Амелии, в замке есть ещё какой-то ребёнок?

- Что вы выдумываете леди Вилия, Амелия сама залезла в пруд, никто её куклу не выбрасывал в воду.

- Откуда вам леди Офелия известно, что куклу выбросили? — вступил в разговор Жак. Я же, беседуя с леди Офелией, периодически смотрела в сторону Георга и Монти. Судя по их лицам — они неприятно удивлены услышав такое, причём на лице Георга не проявилось ни капли волнения за мать.