Таким образом, цепочка из трех поколений княжеской династии выглядит так: Рюрик — Игорь и Ольга — Святослав. То, что Святослав был сыном Игоря, подтверждают иностранные источники X века. Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей» прямо называет Святослава сыном Игоря, «архонта Росии»; о том же свидетельствует в своей «Истории» Лев Диакон. Родство Ольги и Святослава очевидно, исходя из текста русско-византийского договора 944 года, а также (впрочем, менее определенно) из другого трактата императора Константина — «О церемониях византийского двора», где описан прием княгини Ольги в Константинополе. Таким образом, связь между поколениями «Игорь и Ольга» и «Святослав» несомненна.

А прямая родственная связь Рюрика с Игорем? Здесь ситуация сложнее. Летописи однозначно утверждают, что Игорь был сыном Рюрика. Вот как об этом говорится в Новгородской первой летописи, основанной на Начальном своде: Рюрик «роди сын, и нарече имя ему Игорь. И възрастъшю же ему, Игорю, и бысть храбор и мудр. И бысть у него воевода, именем Олег, муж мудр и храбор. И начаста воевати…». «Повесть временных лет» существенно уточняет эту информацию, исходя из данных о княжеском статусе Олега: «Умершю Рюрикови предасть княженье свое Олгови, от рода ему суща, вдав ему сын свой на руце, Игоря, бе бо детеск вельми». Летописец подчеркивает родство Олега с Рюриком, поскольку в летописи проводится мысль о том, что законным князем на Руси может быть только представитель Рюрикова рода. Вторая часть сообщения Начального свода отнесена в «Повести» к 903 году и сопоставлена с известием о женитьбе Игоря на Ольге: «Игореви же възрастъшю, и хожаше по Олзе и слушаша его…» Таким образом, в основе обоих известий лежит общий источник. Составитель «Повести» лишь уточняет сведения Начального свода. В Софийской первой и Новгородской четвертой летописях известие о смерти Рюрика очевидным образом восходит к «Повести временных лет»: «Умре Рюрик, княжив лет 17 и предасть княжение свое Олгови, понеже ему от рода своего суща, и вда ему сын свои на руце, Игоря малого: бе бо детеск велми». Таким образом, все эти известия демонстрируют внутреннее единство и происхождение от одного источника, не позволяющее считать их искусственной конструкцией летописца[386]. Никаких иных данных о происхождении Игоря в источниках нет.

Между тем сомнения в этой связи порождает летописная хронология. Рюрик умер в 879 году, оставив Игоря малолетним. Следовательно, Игорь погиб, когда ему было не меньше 65 лет, женился в возрасте не менее 25, а родил Святослава после почти 40 лет брака с Ольгой, уже будучи 60-летним (да и Ольге в это время было больше 50 лет). Такая ситуация выглядит столь сомнительной, что в исторической науке общим местом стало представление о нереальности этой генеалогии. При этом не берется в расчет явная искусственность некоторых дат, например, даты смерти Рюрика (хотя, возможно, она и недалека от истины, если признать тождество Рюрика Новгородского с Рориком Ютландским). Явно мифической является дата женитьбы Игоря и Ольги. Скорее можно предположить, что Игорь мог жениться на сравнительно молодой девушке незадолго до гибели, чем представить 40 лет бездетного брака. Эта позиция летописной схемы наиболее уязвима. В то же время нужно помнить, что мы совершенно ничего не знаем о каких-либо других родственниках княжеской семьи в конце IX — первой половине X века. Летопись давала линейную схему, оставляя «за кадром» прочую родню. О том, что такая родня была, ясно свидетельствует русско-византийский договор 944 года. С другой стороны, летопись выстраивает слишком стройную композицию княжеской родословной. Рюрик оставляет малолетнего Игоря на попечении родича Олега. Игорь, в свою очередь, также оставляет малолетнего наследника Святослава на попечении матери Ольги. Таким образом, положение Игоря при Олеге соотносится с положением Святослава при Ольге. Если вспомнить к тому же, что имена Олега и Ольги стоят рядом в известии «Повести временных лет» о женитьбе Игоря, эта конструкция выглядит еще более очевидной[387].

Впрочем, возможно, что эта конструкция есть вторичное «моделирование» ситуации летописцем, возникшее благодаря выстраиванию этой единой генеалогической линии. И такая конструкция вовсе не предполагает отрицание отдельных ее звеньев. В принципе ничего удивительного в том, что Игорь мог прожить 65 лет, нет. То, что он мог родить Святослава, когда ему было около шестидесяти, не слишком убедительно, но вполне возможно. Когда у польского короля Владислава II Ягайло в начале XV века родились сыновья от четвертой жены (от предыдущих браков были только дочери), их отцу было за 70. Несколько браков для средневековых монархов являлись скорее правилом, чем исключением. Что же касается Рюрика, то еще раз подчеркну, что, по сути, мы ничего не знаем о нем до его появления на Руси в 862 году. Поэтому сказать, сколько ему было лет и в каком возрасте он произвел на свет Игоря, совершенно невозможно. Даже если признать тождество Рюрика с Рориком Ютландским, то получится, что он умер в возрасте около шестидесяти лет. Сомнительно, чтобы у него не было детей до появления на Руси (хотя франкские источники на этот счет ничего не говорят), но еще более вероятно, что, прибыв на Русь, Рюрик мог заключить брак с представительницей какого-либо из местных племен и Игорь мог быть сыном от этого брака. Все это, конечно, лишь предположения, но все-таки источники не дают ясных оснований для отрицания происхождения Игоря от Рюрика. Как бы то ни было, наиболее уязвима летописная дата брака Игоря и Ольги — при ее «устранении» генеалогия не кажется столь натянутой. Другой вопрос, почему «регентство» Олега так затянулось. Но этот вопрос к генеалогии прямого отношения не имеет. Следует заметить, что сама конструкция «вдав ему сын свой на руце» является, скорее всего, домыслом летописца.

Есть, впрочем, и некоторые косвенные аргументы, как бы говорящие против происхождения Игоря от Рюрика. Все они на поверку оказываются несостоятельными, но поскольку они кочуют из книги в книгу, упомянуть их нужно. Древнерусскому церковному деятелю Илариону, который был священником церкви Святых апостолов в селе Берестове под Киевом (там находился великокняжеский дворец), а в 1051 году стал русским митрополитом, приписывается проповедь, условно названная «Словом о законе и благодати». Создано «Слово» между 1037 и 1050 годами при Ярославе Мудром. В нем, в частности, есть такие слова: «Похвалимъ же и мы, по силе нашей, малыими похвалами великаа и дивнаа сътворьшааго нашего учителя и наставника, великааго кагана нашеа земли Володимера, вънука старааго Игоря, сына же славнааго Святослава, иже въ своа лета владычествующе, мужьствомъ же и храборъствомъ прослуша въ странахъ многах, и победами и крепостию поминаются ныне и словуть. Не въ худе бо и неведоме земли владычьствоваша, нъ въ Руське, яже ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли»[388]. Итак, Иларион перечисляет предков «кагана Володимера», то есть князя Владимира Святославича, крестителя Руси. Среди них названы Святослав и Игорь, Рюрик же не упомянут. Это неупоминание позволило некоторым исследователям утверждать, будто Рюрик в то время еще не считался предком княжеской династии.