Исландские исторические предания, собранные Снорри Стурлусоном, изображают Харальда Прекрасноволосого тираном. После победы при Хаврсфьорде Харальд, согласно преданию, отнял у всех свободных земледельцев право собственности на землю, насильно превратив их в своих арендаторов, и обложил народ тяжелыми налогами. Средневековые исландцы вроде Снорри верили, что их предки поселились в Исландии только ради спасения от гнета Харальда Прекрасноволосого. Вместе с тем никаких подтверждений тому, что Харальд отнимал у крестьян земли, нет: низведение большинства свободных земледельцев до положения арендаторов – это явление, современное самому Снорри. Также несомненно, что заселение Исландии началось до того момента, когда произошло сражение при Хаврсфьорде. Некоторые историки сомневаются и в том, что Харальд бывал на Оркнейских островах, потому что графство Оркни было основано до того, как он стал норвежским королем (см. главу 4). Таким образом, исландцы, вероятно, сочинили эту историю, чтобы объяснить, почему такое множество первопоселенцев прибыло не из Норвегии, а из Оркни. На деле монархия Харальда была далеко не абсолютной. Ярлы Ладе правили Тронхеймом и Халогаландом практически независимо и уступали королю единственно лишь титулом. Харальд, безусловно, низвел многие локальные королевства до графств, но вместе с тем и век спустя после Харальда в Норвегии оставались еще десятки «долинных королей». И то единство, которого добился Харальд, не удержалось после его смерти, случившейся где-то между 930 и 940 гг.

За свою долгую жизнь – считается, что погиб он в возрасте 80 лет – Харальд произвел на свет более 20 сыновей от не менее чем восьми разных женщин. Снорри Стурлусон пишет, что за три года до смерти Харальд разделил королевство между сыновьями, верховным королем назвав любимого сына Эрика (Кровавую Секиру). Это не обрадовало остальных братьев, которые считали, что как обладатели королевской крови они достойны полновесных корон. Едва Харальда не стало, его сыновья, вполне предсказуемо, принялись делить власть в местных королевствах, которые были ему покорны. При таком зловещем прозвище – полученном за жестокое правление, а не за воинские подвиги – Эрик, вероятно, самый известный из норманнских конунгов. Почти столь же знаменитой, по крайней мере, в сагах, была и его жена Гуннхильда, слывшая вёльвой, то есть прорицательницей. Ее еще при жизни Харальда обвиняли в том, что она навела смертельную порчу на Эрикова единокровного брата Хальфдана. Не обладавший государственными талантами Эрик пытался удержать единство страны силой оружия. Подстрекаемый Гуннхильдой, он успел изрядно проредить своих братьев, прежде чем норвежцы возмутились и призвали его юного брата по отцу Хакона Доброго (умер в 960 г.) из Англии, где тот воспитывался у короля Этельстана, занять трон. Ярл Ладе Сигурд Хаконссон оказал Хакону поддержку, и в Трёнделаге того объявили королем Норвегии. Когда Хакон двинулся на Викен, Эрик внезапно лишился всех сторонников и бежал в Оркни. Оттуда он принялся совершать разбойничьи походы и этим добыл себе в 948 г. королевскую корону в Йорке, а шестью годами позже встретил смерть в битве при Стейнморе (см. главу 2).

Вернувшийся домой Хакон мало что мог знать о своем королевстве. Он не бывал в Норвегии с тех пор, как отец еще младенцем услал его в Англию. Так что положение его всегда оставалось непрочным: не хватало местных связей, друзей и авторитета, которые обязательно были бы, вырасти Хакон на родине. Во многих отношениях он оказался слабым монархом и напрямую правил только на западе Норвегии. Племянники Хакона Гудред Бьорнссон и Трюггви Олафссон правили как полновластные короли Вестфолдом и Остфолдом, а ярл Сигурд совершенно автономно распоряжался Трёнделагом и Холугаландом. Король Этельстан воспитал Хакона в христианской вере, и в начале своего царствования тот надеялся распространить ее на родине. Хотя никаких письменных свидетельств о миссионерской деятельности в Норвегии того времени нет, благодаря ее устойчивым связям с Англией и Ирландией многие норвежцы, должно быть, уже успели познакомиться с христианской доктриной. Скорее всего, в стране было немало христианских невольников, а у многих норвежцев были знакомые христиане в колониях на Британских островах. Среди воинов, возвращавшихся из походов, многие номинально были христианами, крестившись из прагматических соображений во время службы в наемниках у христианских правителей или ради облегчения переговоров о выплате контрибуции. Вместе с тем, кроме нескольких крестов с надписями, археологи не обнаружили никаких признаков существования христианских общин в Норвегии до Хакона Доброго.

Хакон призвал на помощь монахов из Англии. Крещение приняли некоторые воины его дружины, но больше ради верности предводителю, чем по убеждению, и большинство норвежцев соглашались терпеть новую веру короля, лишь покуда это оставалось его частным делом. Гром грянул, когда Хакон на собрании фростатинга в Трёнделаге объявил, что норвежцам следовало бы оставить языческую веру и креститься. Это вызвало немедленный бунт свободных земледельцев, которые всерьез боялись, что земля перестанет родить, если они не смогут совершать традиционные жертвоприношения. Большинство местных вождей тоже воспротивились крещению, отчасти из страха утратить имеющийся у них статус и власть: в скандинавском язычестве не было института жрецов, и все священные ритуалы исполняли вожди. Поддержанные, судя по всему, ярлом Сигурдом, свободные крестьяне выдвинули ультиматум: они выберут иного правителя, если Хакон не принесет жертву богам, как то делал его отец. В том же году на празднике урожая в Ладе король попытался предложить компромисс, прикоснувшись губами к поднесенному мясу жертвенного коня через льняную холстину, но это никому не понравилось. В области Мёре четыре местных вождя принялись истреблять священников и жечь построенные Хаконом церкви, а другие сговорились принудить короля участвовать в зимнем жертвоприношении, Юле, угрожая в случае отказа насилием. Под мощным нажимом Хакон в конце концов сдался и съел кусочек конской печени. Это символическое жертвоприношение, судя по всему, вполне удовлетворило язычников, Хакон же после этого унижения оставил попытки обращения Норвегии ко Христу.

Скоро он столкнулся с более серьезной угрозой. После смерти Эрика Кровавой Секиры (954 г.) его сыновья уплыли в Данию и заручились поддержкой Харальда Синезубого против Хакона в войне за норвежскую корону. Хакон оказался способным военачальником и нанес сыновьям Эрика серию поражений. В 960 г. трое из этих сыновей, Харальд Серая Шкура, Гамле и Сигурд, тайно высадились в Холугаланде и внезапно напали на Хакона, находившегося во дворце в Фитъяре. Хакон отбил нападение, и братья бежали на корабли, но это была его последняя победа: в бою его ранили стрелой в руку, и вскоре он умер от потери крови. Хотя Снорри утверждает, что Хакон до последней минуты оставался христианином, он мог, по крайней мере, номинально, обратиться в язычество: только ради сохранения мира в стране. Несомненно одно: придворные похоронили его по языческому обряду в кургане, и королевский скальд Эйвинд Погубитель Скальдов в «Речах Хакона», поэме, сложенной на смерть короля, рассказывает, как Хакона принимают в Вальгалле: как истинного воина-язычника, павшего на поле брани. При всем противодействии его религиозной политике в сагах Хакон описан как справедливый правитель, принесший мир и добрые урожаи и своими правовыми реформами повысивший представительность и эффективность местных тингов.