– М-да, – сказал он. – Клинический случай. Ладно. Капрал Люка!

– Я, экселенц.

– Достаньте из моей седельной сумки красную коробку. Да, да, эту.

Ольховски вынул из коробки еще одно удостоверение и протянул его сверхбдительному майору.

– Мы потеряли уже много времени, Есниц. Надеюсь, этого доказательства будет достаточно.

– Никак нет, герр оберст. Задержанный именовал себя гауптманом Неедлы. А в удостоверении значится майор Неедлы.

Лицо Ольховски пошло пятнами.

– Это оттого, сударь, что за особые заслуги перед фатерляндом гауптман Мартин Неедлы произведен в майоры. В армии такое случается. Я ясно выразился?

– Так точно.

– Надеюсь, к майору Неедлы больше претензий не имеется?

– Имеется, герр оберст. Гаупт... майор Неедлы совершил вооруженное нападение на коменданта Шторцена. То есть на меня. В это, наверное, трудно поверить

– Отчего же? Совсем наоборот, – процедил Ольховски. – Подавайте рапорт прокурору округа, а нам пора расстаться Майор не имеет права арестовывать майора. Уж об этом в уставе написано! Теперь все?

– Еще один момент, герр оберст. А где удостоверение ящера?

Ольховски побагровел и наконец вышел из себя:

– Майн готт! Что вы несете? Какое может быть удостоверение у ящера?!

– Без удостоверения пропустить не могу, – скрипуче сообщил Есниц.

Ольховски достал трубку и, не торопясь, ее раскурил. Потом совершенно спокойным тоном сказал:

– Я ожидал, что у вас с головой несчастье, майор. Но не думал, что оно приняло размеры стихийного бедствия.

– Полагаю, в вашей коробке нет удостоверения ящера, – откровенно усмехнулся Есниц.

Ольховски выпустил клуб дыма.

– Как знать, – сказал он. – Капрал Люка! – Я.

– Предъявите герру майору какой-нибудь убедительный документ.

По пересеченному шрамом лицу капрала скользнула ухмылка.

– Яволь, экселенц.

Подъехав ближе, он приставил ко лбу коменданта Шторцена пистолет.

– Заряжено, – коротко сообщил Люка. Ольховски выколотил трубку о подножку кареты.

– Майор фон Есниц! Вы арестованы. Уши коменданта запылали.

– Это за что же?

– А за саботаж. И я сумею это доказать, не сомневайтесь.

– Оберст не имеет права арестовывать майора

– Знаете, вы уже столько раз превысили полномочия, майор Есниц, что мне тоже захотелось это сделать. Сдайте саблю.

– Да он ее уже сдал, герр оберст, – усмехнулся уланский вахмистр.

Мартин в это время повернулся к Руссиш-Мишке.

– Послушайте, все-таки придется вам исполнять обязанности коменданта.

– Никуда не денешься, – ответил тот. – Уж больно настойчиво предлагают.

– Надеюсь, выводы сделаете?

– Уже сделал. Урок был очень наглядный. Собственно, требовалась всего лишь доброжелательность, герр майор. Оказывается, даже в армии она не бывает лишней.

– Браво, – сказал Мартин.

– Этого машиша повесят? – спросил Хзюка, кровожадно глядя на Есница.

– Нет.

– Заживо шкуру сдерут?

– Ну, в некотором смысле.

– О! Строго у вас.

Оберст Ольховски неожиданно расхохотался. Наверное, понимал схайссу.

– Послушай, Ингер, этот майор Есниц способен человека просто сожрать! Прямо ящер какой-то. Уверяю тебя, машиш племени Сив куда разумнее и даже человечнее.

– Ладно, остынь. Не все же у нас ящеры.

– Яволь, герр оберст, – сердито сказал Мартин. – Остываю.

– Вот и отлично. А теперь рассказывай, – предложил Ольховски. – Не торопясь и подробно.

– Ну, слушай.

Времени потребовалось много, поскольку начальник разведки часто задавал вопросы. Карета миновала Рорбах, потом Берлиц. Впереди показались пригороды Мютлебена, главного города земли Верхняя Текла.

– Ну вот, вроде все, – сказал Мартин. – Может, позже еще что-нибудь вспомнится, тогда сообщу.

– Непременно. И не только то, что вспомнится дополнительно. Я пришлю стенографистку. Придется повторить все с самого начала. Ты ведь первопроходец, Мартин. Подозреваю, что еще не в полной мере осознаешь, насколько ценны твои сведения.

– Не я один, – усмехнулся Мартин. – Поразительно, сколько хлопот может доставить один-единственный маньяк. Ингер, не могу понять, как господин Есниц умудрился дослужиться до звания майора курфюрстенвера. Это же настоящее животное! Тупое и мстительное. Как ррогу.

– Ррогу?

– Есть такая тварь. Вроде земного цератозавра.

– А, понятно. Дорогой Мартин, армия по своей природе не может быть слишком демократичной. Поэтому само существование армии способствует злоупотреблениям властью. Можно и нужно их ограничивать, но полностью избавиться невозможно. Добавь сюда то, что с некоторых пор чины и должности в курфюрстенвере достаются не столько благодаря заслугам предков, сколько за собственные достижения. Такой порядок весьма полезен для государства, но он не по вкусу старой аристократии. У наименее умной ее части протест выражается бессмысленным бюрократизмом и высокомерным хамством. Вот на пересечении этих двух причин, я думаю, и следует искать корни нынешнего инцидента. При этом учти, что очень плохой майор Есниц представляет собой всего лишь один из примеров оппозиции. Частный вариант. Самый откровенный, потому и заметный. Но гораздо больше молчаливых недовольных. Между тем они-то и представляют главную проблему. И вот, чтобы бездоказательно не дразнить гусей, причем гусей вооруженных, придется провести самое тщательное расследование конфликта. Показания придется давать и тебе, и мне. Важно, чтобы все это завершилось в рамках закона, понимаешь?

– Вполне. Только пусть это случится попозже. Нам сейчас очень нужно спешить в ущелье Алтын-Эмеле.

– Почему?

– Видишь ли, скоро отцветут эдельвейсы.

– Что ж, – иронически сказал Ольховски. – Почему бы и в самом деле не взглянуть на эдельвейсы.

– Только надо еще курфюрста прихватить.

– А он это оценит? – усомнился начальник разведки. – Эдельвейсы?

– Хог! Ну конечно. Ольховски со смехом признался:

– Не понимаю, как это майор Есниц мог тебе не поверить?

Мартин немедленно ощетинился.

– Этот ваш майор Есниц! Он...

– Ну ладно, ладно, – сказал Ольховски. – Проехали мы Есница.

Со времени последнего совещания прошла всего неделя, а Бернар Второй вновь срочно потребовал созвать заседание Государственного совета.