– Вполне может быть, – согласился “Рок” после некоторого колебания.

– Время пришло, – объявил “Довод”. – Я посылаю разведывательного дрона.

– Ни в коем случае! Вы дождались, что она приняла ту конфигурацию, в которой, возможно, и захватила вашего товарища, и после этого принимаете решение атаковать? Вы что, рехнулись?

– Мы не можем больше ждать! – ответил “Довод к Рассудку” судну Культуры. – Война всего в нескольких световых днях от нас. Мы испробовали все формы коммуникации, известные в этом мире, и не получили ничего в ответ! Надо действовать! Запуск дрона займет пару секунд. Не пытайтесь вмешиваться!

– Не знаю почему, но мы собираемся произвести их на свет одновременно: может быть, из чувства романтики, а, может… симметрии, – Дейэль засмеялась, шлепнув Бэр по руке.

Кроме них в большом округлом зале на самом верху башни находились еще Крэн, Аист и Тули. Дейэль посмотрела на подругу, думая, что, может, эту историю захочет рассказать Бэр, но та лишь улыбнулась и пригубила вино из бокала.

– Ну вот. Как вы понимаете, мы решили немного потянуть время, чтобы они появились вместе: Рэн и другой наш ребенок… – продолжала Дейэль. – Насчет второго имени мы еще не решили, но нам кажется, так будет очень удобнее заботиться о детях… когда у Бэр появится его… то есть ее… – поправилась она со смехом, закидывая руку на плечо подруге.

– Да, – сказала Бэр, поднимая на нее глаза. – Сначала поэкспериментируем на твоем, а затем уже примемся за моего.

– Вот ведь хитрюга! – воскликнула Дейэль, шутливо тиская Бэр. Другие делали вид, что не замечали всех этих ужимок, украдкой улыбаясь и переглядываясь.

То, что так забавляло Дейэль и Бэр, носило гордое наименование Мутуализации. Это была одна из вещей, на которую мог пойти – по собственному желанию и усмотрению, конечно, – любой гражданин Культуры. Мутуализацией называлась временная смена пола. Требовался всего лишь год, чтобы поменять женское естество на мужское – и наоборот. Операция была безболезненной, и производили ее лишь одним изъявлением воли: решившийся на этот шаг входил в особый физиологический транс, – вроде того, в котором была Дейэль в тот вечер, когда решила, что все-таки родит мальчика. В трансе запускалась глубинная перестройка эндокринной системы.

Затем выход из медитации – вот и все. Тело уже само продолжало поддерживать запущенные изменения, постепенно, в течение года перестраивая организм в особь противоположного пола.

Таким образом каждый мог стать как настоящей матерью-роженницей собственному ребенку, так и отцом. В Культуре многие хоть раз в жизни, да меняли пол, хотя рожать отваживался далеко не каждый, кто примерял на себя женское естество. В основном, эксперименты заканчивались возвращением к первоначальному полу, но случалось и так, что кто-нибудь всю жизнь метался между мужчиной и женщиной. Совсем уж оригиналы становились андрогинами, застряв на полпути между женщиной и мужчиной, И находили такое состояние самым прекрасным из возможных.

В том высокоразвитом обществе, который представляла собою (или думала, что представляет) Культура, где срок человеческой жизни равнялся минимум трем с половиной столетиям, давно отпала надобность в жесткой регламентации отношений между полами. За триста лет может случиться многое, зачем же связывать себя неразрушимыми обетами? Моногамия считалась, скорее, исключением, чем правилом. Пара, сохранявшая верность друг другу на весь период детства и юности, была явлением более частым, но все же не нормой. Среднестатистический ребенок Культуры всегда имел тесную связь с матерью и, – как правило, – был в курсе, кто его отец (если только не родился в результате клонирования самой матери). Также обычно поддерживались близкие отношения между всеми членами какого-нибудь клана – дядюшками и тетушками, двоюродными сестрами и братьями, особенно, если все вместе жили в одном доме.

Самым же распространенным способом подчеркнуть свою любовь и взаимозависимость считалось установление синхронизации половых пертурбаций – то есть, когда один партнер пол менял, тоже самое делал и другой. Так родители по очереди могли попробовать себя в качестве отца и матери ребенка и установить, какая из ролей является для них более приемлемой. Иногда при этом в семье появлялись новые дети, которые уже не приходились друг другу единоутробными братьями и сестрами, но не могли называться и двоюродными, поскольку появлялись при одном и том же составе семьи, только с переменой естества родителей.

Женщина могла, например, забеременеть, а до того, как оплодотворенная яйцеклетка будет перенесена из яичника в матку, начать медленный процесс превращения в мужчину. Оплодотворенная яйцеклетка далее не развивалась, но при этом необязательно растворялась или сбрасывалась. Она могла сохраняться внутри яичника. Яичник постепенно превращался в тестикулы, сохраняя при этом яйцеклетку в себе до тех пор, пока этот орган не производил оплодотворение женщины – в прошлом мужчины, чья сперма и послужила материалом для оплодотворения вышеупомянутой яйцеклетки. Тогда мужчина, прежде бывший женщиной, начинал меняться в обратную сторону. Если женщина, в прошлом мужчина, также откладывала развитие оплодотворенного женой-мужем яйцеклетки, тогда становилось возможным синхронизировать рост обоих плодов и рождение детей.

Некоторые считали это прекрасным способом лишний раз доказать свою любовь друг к другу. Других это быстро утомляло.

Как ни странно, до встречи с Дейэль Гилиан Генар-Хафун упорно придерживался последней точки зрения. Еще совсем недавно он был убежден, что имеет правильное и окончательное мнение обо всем на свете и на всю жизнь останется мужчиной. Он знал, что перемена пола полезна для здоровья и способствует долгожительству, что многих возбуждает одна только мысль о переходе в другое состояние, но сам видел в этом лишь проявление слабости.

Но после встречи с Дейэль все изменилось.

Они встретились на борту ОКБ “Новообращенный”. Она уже почти отработала свои двадцать пять лет в Контакте, а его десятилетний срок только начинался. Он был незрелым юнцом, она – уже ветераном космоплавания. Он решил, что, вступив в ряды Контакта, должен уложить в постель как можно больше коллег женского пола, и самозабвенно претворял эти планы в жизнь. Однако на борту “Новообращенного” ему пришлось изменить свои привычки, и все потому, что появилась Дейэль Гилиан.

И дело было не в том, что она отказалась спать с ним, обычно это происходило из-за несовпадения вкусов, заканчивалось смехом и предложением “оставаться друзьями”, – но эта женщина сказала, что находит его привлекательным и даже сама затащила бы его в постель, – но ее не устраивают его беспорядочные половые связи.

Итак, они стали друзьями, хотя он продолжал надеяться, что в конце концов дело все-таки дойдет до занятий любовью, пусть даже на одну-единственную ночь. Увы, его надежды не оправдались. А ведь это было бы таким естественным и стандартным продолжением хорошего знакомства. Не переспать после чудесно проведенной вечеринки или партии в теннис, или даже просто рюмки на ночь казалось ему извращением.