невиданного доселе благородства, снизошедшего на Сергея, шмыгающего красным, уже замерзшим носом и с трудом продирающегося к ней через сугробы, в этот самый удивительный момент, когда Женя вдруг услышала позади себя:

– Зябликова, тебе, может, помо…

В этот самый чудесный миг Женька-то и размахнулась, изо всех сил направляя лезвие лопаты в особо злостный сугроб, а дальше, с огромным ужасом она почувствовала, что черенок с другой стороны, позади нее, глухо и резко во что-то врезался, подтвердив факт точного попадания болезненным:

– Уй!! Твою ж!..

Расширив глаза от внезапной чарующей мысли о том, что она, кажется, только что кого-то убила, Женька суетливо развернулась, зачем-то одновременно подняв лезвие лопаты вверх, и, в последний момент перед тем, как услышать отборные ругательства, она увидела согнувшегося пополам Минаева, а уж потом, ровно через секунду, за которую ее мозг отобразил и узнал в неожиданно подкравшемся сзади человеке ее обожаемого шефа, заснеженный и широкий металлический ковш «поцеловался» с его капюшоном, а значит – и черепушечкой соответственно, что повлекло за собой грузное падение всей кожаной куртки и ее содержимого в ближайший сугроб.

– Твою мать, Зябликова, ты чего?!? Ф-ф-ф… – схватился за голову лежащий на снегу, повергнутый, так сказать, ниц Сергей, фыркая, пытаясь подняться и с каждой секундой становясь все более остервенелым, а от его былого благодушия не осталось и следа. – Ты всех, что ли, лопатой лупишь, кто к тебе помочь подходит? Ду-у-ура… – прошипел он, а Женька, замершая в ужасе, наконец, сообразила, что только что врезала своему начальнику, с которым пятнадцать минут назад почти вошла в нейтральную зону отношений, ЛОПАТОЙ В ЖИВОТ И ПО ГОЛОВЕ!!! Ну что за жизнь-то такая?!? Ладно бы один раз, так еще и контрольным его в сугроб отправила…

Чувствуя, что сейчас захохочет, как маленькая лошадка, Женька поспешила вытаращить глаза и в неимоверной панике заверещать:

– О…о, Сергей Викторович!!! Вы… вы в порядке??? О, Боже мой, о, Боже мой, это я вас… лопатой… Простите, простите пожалуйста, больно??? Где болит??? Давайте помогу!!!

Женька налетела на Сергея сверху, воркуя, как курочка-наседка над злым цепным псом, и, схватив его за рукава куртки, попыталась помочь ему подняться, уперевшись ногами в сугроб и со всей силы потянув на себя, на что Сергей, будучи чертовски гордым и чертовски обозленным на свою идиотку секретаршу, очень предсказуемо запротестовал, морщась от боли:

– Да отстань ты, дурочка, сам встану! Идиотка, лопатой-то зачем машешь?? Так же и убить можно!!! Не лезь, глупая!! – и он попытался снять руки Женьки со своего пуховика, вполне даже резво поднимаясь самостоятельно, но, кажется, он не учел того, что Женя, предполагая, что будет поднимать восьмидесятикилограммового мужчину своими силами, использовала каблуки своих сапожек как рычаг, повиснув всем телом совершенно в другую сторону…

И когда Сергей гневно сорвал ее руки с себя, Женька вдруг услышала и даже немножко почувствовала какой-то треск в правом сапоге и, смешно махнув руками, словно птичка, забывшая, как летать, с криком «Ай!» шлепнулась на пятую точку, мягко приземлившись черным с рыжим отблеском грузом ровно под свою машину, вызвав вокруг себя снежный мини-буран.

Секунда ушла на то, чтобы сообразить, что она сейчас сидит на холодном снегу в задравшемся пуховике, тонком трикотажном платье и капроновых колготках, а от ее воздушного приземления снежный вихрь с земли поднялся в воздух и залетел, конечно, не куда-нибудь, а ровно ей за шиворот, после чего Женька, подняв глаза на Минаева, увидела вдруг, как в них мелькнула тревога, тут же сменившаяся раздражением (которого девушка мечтала больше не замечать в его взгляде на себе) и усталым вздохом:

– Женя!! Ну ты чего на ногах-то не держишься?!? Давай руку, дурища… – он протянул ей руку, хмуро глядя на нее сверху вниз, а Женя вдруг громко захохотала, не имея сил больше сдерживаться.

– Да… я… каблук… сломала!.. – хохоча, с трудом выговорила Женька, схватившись за крепкую ладонь Сергея и неуклюже пытаясь подняться.

– Как сломала? – недоуменно спросил Сергей, глядя на ее сапоги, когда смеющаяся Женя, наконец, более-менее обрела равновесие, но заметив, что девчонка продолжает хохотать, как ребенок, он махнул на нее рукой, нахмурившись. – Да прекрати ты уже и скажи внятно! Женя!! – требовательно тряхнул он ее, и Женька поспешила успокоиться.

Глубоко вдохнув и выдохнув, она подняла ногу, согнув ее в колене, и посмотрела на болтавшийся еще непонятно на чем бедненький каблучок ее любимых сапожек, сокрушенно вздохнув:

– Обыкновенно, Сергей Викторович, взяла и сломала… Эх, почти новые сапоженьки были…

Она вдруг заметила, как серьезно Сергей посмотрел на нее с тем самым своим видом, который обычно говорил: «Базара – ноль, сейчас решим», и не ошиблась, услышав совершенно твердое и категоричное:

– Я куплю тебе такие же. Скажи, в каком магазине покупала, и размер.

Женька вытаращила на него глаза, так, что даже глазницы заболели, чуть совсем не потеряв дар речи от изумления: сам великий Сергей, господин Насмешливый взгляд и мистер «ты меня достала, как зеленый мигающий сигнал светофора», уже второй раз за день выступает в роли рыцаря и сейчас стоит, нетерпеливо хмурясь и недовольно, как всегда, глядя на нее, со своим заявлением, что купит ей сапоги! Сапоги!!! Батюшки святы, да что же это такое делается-то, а?? А если завтра начнется аномально резкое потепление нашей климатической зоны из-за его неожиданных решений?!? Боже-ш ты мой, Пресвятая Богородица… Женька тупо глянула на Минаева, в тайне ожидая, что он сейчас фыркнет и скажет, что это была шутка, затем, так же тупо – наверх, на звезды, предполагая, что сейчас над ней расцветет бриллиантовая, саркастичная улыбка, но ничего, конечно не увидев на черном, затянутом тучами небе, однако получив порцию ледяных снежинок на лицо, а после вернула глаза на своего шефа, внимательным, пытливым взглядом разглядывающего ее.

Изумление и шок достигли своего предела, и Женька снова захохотала, чувствуя, что таким вот образом ее нервное напряжение ищет пути выхода из тупиковой зоны.

– Смешная шутка, Сергей Викторович! Мне кажется, вы скорее меня уволите или даже сунете снова в этот сугроб вниз головой, чем купите мне даже ручку шариковую в киоске «Роспечати» за десять рублей, а уж сапоги!! – хохотала она, а Сергей, мгновенно разозлившись, грубо тряхнул ее за плечи, приводя в трезвое состояние, и яростно процедил:

– Да прекрати ты уже, Зябликова! За кого ты меня принимаешь вообще?!? За разбойника с большой дороги?!? Успокойся!!! – повелительно приказал он ей, и Женька пристыженно замолчала, однако, все же хихикая в кулак, но уже глядя на его гневное лицо более ясными глазами:

– Там