22 июня перебросить его в Тарнополь. Предписывалось сохранить это «в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа»…».

Т. е. времени на сбор командования, чтобы ознакомить всех с пришедшей директивой, не требовалось, в КОВО все были на месте. В Прибалтике все также были на месте — Кузнецов точно был на фронтовом управлении и сразу выдал в войска «приказ Наркомата». Правда, в Минске командования действительно не было в штабах вечером 21 июня, но и они прибыли в штаб округа после звонка Тимошенко Павлову, вскоре после полуночи. Павлов на допросе заявил, что Тимошенко позвонил ему в 1.00 ночи уже в штаб округа, и он и его офицеры к этому времени уже были на месте, в штабе округа.

Стоит, однако, заметить, что согласно отметке на Директиве «по Яковлеву», в Минск, где штаб округа ни в какое «фронтовое управление» выезжать и не собирался, «Директиву № 1» («приказ Наркомата обороны») отправили не одновременно с отправкой в КОВО, в 0.25–0.30, а спустя 1 час 20 минут. В Минск она «…поступила

22 июня 1941 г. в 01.45-*- Выходит, что слова Жукова о том, что передачу директивы во все округа закончили одновременно, в 0.30, вранье, а пометка на «черновике Директивы № 1» не соответствует реальности? В таком случае возможно, что «черновик» — фальшивка?

Не совсем так.

В Минске директиву получили, скорее всего, не в 1.45, а все же в 0А5- Расшифровали и составили свою директиву, как и в КОВО, к 2.30, после чего начали отправлять приказы в армии ЗапОВО. И в Киеве, в Минске, т. е. в двух ключевых западных округах, армии получали директиву-команду на поднятие по тревоге корпусов и дивизий только после 2 часов 30 минут ночи, всего за час до нападения! Но и в ПрибОВО приказ по армиям выдали только около 2.30 ночи… Выходит, что и в КОВО, и в ЗапОВО, и в ПрибОВО одинаковое время, почти по 2 часа, «тянули» с расшифровкой и передачей в армии окружных директив?! (В ПрибОВО «Директива № 1» пришла также «около 1 часа ночи», и об этом будет сказано в воспоминаниях генерала Хлебникова далее.)

По различным свидетельствам, командование всех округов еще около часа ночи действительно обзванивало некоторые армии и предупреждало о приходе в округ важной шифровки из Москвы. При этом сами приказы в штабах округов составили только к 2.30 и передавали в армии так, что многие вообще ничего не получили. Тем не менее, чтобы катастрофа состоялась наверняка, большую роль должен был сыграть (и сыграл) срыв выполнения приказов о приведении войск в боевую готовность еще перед 22 июня. Особенно в Белоруссии. Кроме того, некий саботаж в передаче «Директивы № 1» устроили еще в Москве. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы окончательно сорвать мероприятия последней недели перед 22 июня по приведению в боевую готовность войск западных округов.

Но, возможно, тому же Павлову и ему подобным не стоит ставить в вину «саботаж» с сочинением и передачей «Директивы № 1» во вверенные им войска? Павлов получил свою директиву из Москвы в 0.45 (в это время округа обзванивал оперативный дежурный ГШ), текст был получен и расшифрован еще минут через 30–40, т. е. примерно в 1.20–1.30, а приказ «родился» еще через час. Вроде бы не так долго. А по словам очевидцев, Павлов еще и обзванивал командующих, что-то, значит, делал… Правда, многие командиры в округах так и не получили этот приказ (генерал Голованов, служивший в эти дни в ЗапОВО, примерно об этом и пишет в своих воспоминаниях), а некоторые армии получили на руки «приказ наркома» только… к середине дня 22 июня. Но, например, в КОВО приказ по войскам не могли передать вовремя еще и потому, что Кирпонос и Пуркаев оставили оперативный отдел в Киеве, определив ему время прибытия в Тарнополь — утром 22 июня.

Некоторые «адвокаты» генералов считают, что никакой умышленной задержки в отправке «Директивы № 1» не было. Ни в округах, ни в Генштабе. Мол, с учетом «перекуров» вполне нормально передавали, в меру быстро — пока Ватутин доехал до Генштаба, пока вызвал к себе офицера шифровального отдела, пока тот пришел, пока отнес в отдел, пока зашифровали и отправили… А может еще, и шифровальный отдел находился не в здании ГШ, а где-то «по соседству». В КОВО приказ отправили, как и пишет Жуков, в 00.30. А в ЗапОВО — только в 1.45 (если доверять варианту «от Яковлева»), потому что отправляли по списку: в ЛВО (Ленинград), в Прибалтику (Ригу), в Белоруссию (Минск), на Украину (Киев) и в ОдВО (Одессу). Или в обратном порядке Белоруссия стоит в «списке» как раз посередине. Но тогда получается, что всего один аппарат связи стоял в Генеральном штабе, а не на каждый округ свой, и в последний по списку город (Одессу или Ленинград) срочную директиву отправили вообще только утром?! А когда же отправляли «первую Директиву» и в какой округ, в Одессу или Ленинград? Но если в КОВО ее отправили в 0.30, а в Минск только в 1:45, то разрыв получается 1 час 15 минут. Так долго отправляли текст в Киев или и здесь устроили перекур?..

И все бы ничего в такой «логике» — и Ватутин перекуры устраивает с офицерами-шифровалыциками, и с аппаратами передачи шифровок напряженка была в ГШ (был всего «один» на весь Генштаб и «ломался» после каждой отправки, перегревался?)… Да вот только все же ситуация была несколько отличная от каких-нибудь «учений». Ведь оказывается, сам Жуков еще вечером 21 июня обзванивал округа и предупреждал о близости войны. Перед этим, еще 15 и 18 июня, отправляют приказы о приведении войск согласно планов прикрытия в боевую готовность и во втором случае требуют исполнить выполнение приказа к 24.00 21 июня! А тут сплошная «раслабуха»? Как будто ничего необычного не происходит… А ведь Жуков пишет, что отправку «закончили в 0:30». Одновременно для всех округов. И отметка на черновике гласит-подтверждает — «Директива отправлена в 00:30 вЛВО, ЗОВО, КОВО, ОдВО, ПрибОВО под номерами: 19 942, 19 943, 19 944, 19 945, 19 946 соответственно»…

И в КОВО, и в ЗапОВО, и в ПрибОВО внутриокружные директивы войскам на основании «Директивы № 1» отдали практически в одно и то же время — в 2.30! Так что, скорее всего, Директиву № 1» они получили тоже одновременно, т. е. передавали ее разными аппаратами, не «по списку». Иначе и быть не могло. Но тогда, похоже, «Директиву № 1» отправили из Москвы в округа все же не в «00:30» 22 июня, как утверждает Г.К. Жуков, а «несколько» позже — ближе к 1.00. Впрочем, повторюсь, время, потраченное на отправку, в данном случае уже особой роли не играло, и это уже вопрос техники, а не «человеческого фактора». Важно то, как быстро попала «Директива № 1» к связистам для отправки, и то, как быстро выдали приказ в войска в самих округах. Тем более что передавать могли и около 0.30 («в среднем»), но пока оперативный дежурный по ГШ не сообщил в штабы округов их дежурным о том, что в их адрес пошли шифровки особой важности, в округах эти шифровки еще не видели. Порядок таков — оперативный дежурный ГШ сообщает в округ, что в их адрес пошла шифровка, и те начинают ей принимать («включив аппарат связи» после этого звонка).

Но сначала скажем насчет «перекуров» Ватутина.

Ватутин, который, по мемуарам Жукова, якобы получил в приемной Сталина листки от руки написанной «Директивы № 1» и который, по словам Жукова же, «немедля» отправился на машине в Генштаб, в этой ситуации обязан был лично, как ужаленный, носиться с этими листками по ГШ, чуть ли не сам настукивать текст Директивы в округа! А он «перекуры» устраивает с шифровальщиками и машинистками?.. Вспомните, как описывает адмирал Н.Г. Кузнецов, как его подчиненный, адмирал, бегом рванул из кабинета Тимошенко к флотским шифровальщикам в соседнее здание передавать приказ на флоты: