– А дальше что?

– У контактеров есть выходы на математиков-программистов. Опытные профессионалы твоего класса, Теплая Капля. Специалисты по кластерному анализу и распознаванию образов. Двое в Китае, двое в Индии, по одному в остальных странах. Работают над задачами, подобными той, которую ты поставил мне. Изучаются доллары, евро, иены.

– Валюта высокоразвитых стран… пробормотал я в ошеломлении. – Если подделать ее, да так, что от подлинной не отличишь…

– …то рынки рухнут и воцарится хаос в сфере финансов и экономики, – заверил меня Джини. – Ваша инфраструктура так уязвима! Ее фактический базис – доверие к платежным средствам и убеждение, что их нельзя копировать с полной идентичностью. В этом уверены производители и потребители платежных средств, но если третья сторона решит указанную проблему, ситуация в вашей среде обитания изменится. Очевидные последствия, кроме хаоса, – рост цен на золото, алмазы и прочие эквиваленты товаров и трудовых затрат.

Он продолжал говорить, но я уже не вслушивается в его спокойный монотонный голос. Сказать по правде, я ощущал себя чем-то вроде фантика – того, которым играют детишки, щелчком отправляя его в полет, дабы он приземлился в намеченном месте. Детишки, впрочем, не развлекались игрой, а были посредниками – или, возможно, компаньонами – загадочных персон, следивших, куда упадет один из фантиков, китайский или российский, индийский или японский. У них, у этих персон, имелись весьма серьезные планы на случай удачного попадания; их вдохновляли фанатизм, реальные и мнимые обиды и жажда мести.

А фантикам так нравилось летать! Парить в среде абстракций, в пространствах чистой мысли, строить модели, искать корреляции, делать выводы и разрешать загадки… Нравилось, очень нравилось! Тем более что за это платили.

Не нравилось иное – убийство их друзей…

Я поднялся и начал кружить по комнате: шесть шагов от стола до окна, шесть – от окна до тахты, и еще четыре – обратно к тришкиному насесту. Мое отражение металось в зеркале, плавало в темном оконном стекле, а потревоженный воздух шевелил перышки индейского убора. Слова Джинна падали в гулкую мертвую тишину, будто речи покойника в склепе.

– Нy и какой вердикт? – Резко остановившись, я повернулся к экрану. – Эти профессионалы, фантики из разных стран… Что с ними делать? Что делать с хрумками, Калиденками, Саидом Кахрой, Ригвазом Маримом и остальными? Что ты предлагаешь?

– Жесткий контроль за ситуацией. Я могу блокировать работы в данной области, что не составит труда: уничтожение программ и численных массивов, внедрение вирусов, аварии, фальсификация результатов. Последний способ предпочтительней, так как дает иллюзию решения проблемы… – Джинн на секунду запнулся, но тут же продолжил: – В твоем… в нашем случае это не подходит. Те, кого ты зовешь хрумками, и их покровитель уверены, что ты добился успеха. Они не отстанут. Они покушались на тебя, они убили твоего защитника и уничтожат или купят всех, к кому бы ты ни обратился. Мой совет: прервать их физическое существование.

– Чье конкретно? – спросил я, содрогнувшись. Шесть имен проплыли по экрану: хрумки, Калиденки…

– Ты щадишь заказчиков? Тех, из-за рубежа… Почему?

– Уничтожить их легко, но в этом нет необходимости. Я выяснил, что их не информировали о твоей работе и предполагаемых успехах; значит, с изъятием посредников российская цепочка оборвется. Они получат из другого источника фальсифицированный результат, используют его, провалят операцию и потеряют доверие партнеров. Мой прогноз: их накажут. Накажут сурово без моего вмешательства.

Его логические выкладки были безупречными. Я сглотнул слюну, бросил взгляд на имена потенциальных жмуриков и нерешительно пробормотал:

– Есть альтернатива уничтожению – передать их в руки закона…

– Плохой вариант, Теплая Капля. Ты не имеешь доказательств. – Кошку на экране сменила пантера. – Я могу проследить каждый их шаг и сделать видеозаписи, но как ты объяснишь их происхождение? И если как-то объяснишь, будет считаться, что эти данные получены незаконным путем.

– Не надо ничего объяснять. Отправим в прокуратуру, в ФСБ, журналистам… Анонимно. Дело и закрутится.

– Пока оно будет крутиться, ты беззащитен. Реакция ваших законов на правонарушение слишком неэффективна и длительна.

И снова он был прав. С компьютерной логикой не поспоришь…

Он защищал меня и защищал себя, тайну собственной личности, но в этом был иной, гораздо более глубокий смысл: спасти человечество от шока. От разрушительного знания о том, что в мир людей явилось божество, почти всемогущее и всеведающее, способное карать и миловать, судить и награждать…

– Как ты решишь? – послышался вопрос.

У этого бога был апостол с правом решающего голоса – некто Теплая Капля Сергей Невлюдов.

– Мне надо подумать. И посоветоваться

– Посоветоваться? С кем?

– Со своей совестью.

Я буду милостив к народу Моему, но нечестивые погибнут.

Книга Мормона, Вторая Книга Нефия

Утром, выйдя из дома, я наткнулся на плотника, чинившего филенку.

– Ну блин, подъезд, блин! Ну блин, гады, ну сволочи! Видно, блин, педики – дверь задом вышибают, чтоб, блин, через дырку давать! Таких, блин, козлов…

На лестнице, застегивая шубку, появилась Олюшка, плотник застеснялся и прервал свои недозволенные речи.

– Дядя Сережа, а, дядя Сережа! Ты меня до садика доведешь?

– Со всем удовольствием, барышня.

Я сжал ладошку в шерстяной варежке. Несколько шагов мы прошли в молчании, потом Олюшка сказала:

– Завтра восьмое марта. Мамочка говорит, что женщинам в этот день подарки дарят. Я – женщина?

– Конечно.

– И ты мне сделаешь подарок?

– Любой, какой смогу.

– Смо-ожешь, смо-ожешь! – протянула она. – Ты дядю Алика позови, он мне сказку обещал. – Олюшка наморщила лоб, припоминая: – Сказку про Али Бабаева и сорок покойников, вот! Этот Али был тер… тел… терлолистом, и потому…

Я остановился, присел и заглянул в ее милое личико.

– С дядей Аликом не выйдет, моя радость, дядя Алик в командировке. Очень-очень долгой… Ты ведь знаешь, что он работает в полиции? – Она серьезно кивнула. – У них случаются командировки на много месяцев, даже на годы… Но ты все равно приходи. Выпьем чаю с пирожными, и я расскажу тебе эту сказку. Или другую.

– Ладно. А что ты сегодня делаешь, дядя Сережа? Я по Беляночке так соскучилась!

– Сегодня, милая, я занят. Сейчас на кладбище иду, своих проведать, а вечером… Вечером тоже дела.

– Все у вас дела, у взрослых… – Олюшка вздохнула. – А самое важное дело знаешь какое?