— Даже эта пустячная история с комнатами…

— Если миссис Фримен желает что-то сообщить мне, пусть напишет, — сказала королева.

— Я писала вашему величеству много лет и сейчас кое-что хочу вам сообщить. Кажется, миссис Морли позволяет обманывать себя тем, для кого высшая радость — причинить зло миссис Фримен.

— Если желаете что-то сообщить мне, напишите, — сказала королева.

Сара поняла, что Анна так и будет твердить эту фразу.

Хорошенькое дело! Как теперь поступать с такой особой? Холодность ее очевидна, и при желании Анна может напомнить любому из подданных — даже Саре, — что она королева.

Саре оставалось только уйти.

Но оставлять так это дело она не собиралась. Ей сказали, что, если желает что-то сообщить, пусть напишет. Что-то! Она хочет сообщить очень многое этой неблагодарной подруге.

Герцогиня вернулась в свои апартаменты и принялась писать длинный отчет о двадцатишестилетнем служении королеве. Приводила цитаты из Джереми Тейлора о дружбе. Обвиняла королеву в неверности и неблагодарности. И в обличениях даже превзошла себя.

В ответном послании королева выразила огорчение. Она не может восстановить былую дружбу с миссис Фримен главным образом из-за ее предубеждения против миссис Мэшем. Однако она всегда будет относиться к Саре с уважением, подобающим супруге герцога Мальборо. Со временем прочтет, что ей написала Сара, и даст ответ.

Сара ждала ответа на свои обвинения, но не получила.

Когда она увидела Анну в церкви, та рассеянно улыбнулась ей, словно едва знакомой.

То лето выдалось беспокойным. Поговаривали, что фракция в парламенте, которую возглавляет Мальборо, излишне затягивает войну с единственной целью — чтобы герцог мог наслаждаться своим любимым занятием.

Его блестящие победы заставили Францию добиваться конца этой бойни; Людовик рассмотрел условия мира, но они были неприемлемы. Он соглашался изгнать Претендента — а его покровительство Якову Стюарту являлось одной из главных причин войны, признать, что наследовать английский трон могут только протестанты, разрушить крепость Дюнкерк, пожаловать защитную границу Дании. Принять он не мог единственного требования — собрать армию и отправить ее свергнуть с испанского трона своего внука.

— Если уж воевать, — сказал Людовик, — то лучше против своих врагов, чем против своих потомков.

Это чувство было понятно всем, и уставшие от войны англичане скорее симпатизировали старому врагу, чем своему победоносному герцогу.

Пришла весть о победе при Мальплаке. Мальборо снова одержал верх над противником.

— Он непобедим! — воскликнула Сара. — Теперь миссис Морли поймет, что супругу величайшего на свете полководца нельзя оставлять без внимания.

Но королеву потрясло, что за союзников полегло двадцать пять тысяч англичан, а потери французов, хоть они и проиграли битву, оказались значительно меньшими.

— Долго ли будет продолжаться эта отвратительная бойня? — воскликнула Анна и, хотя взялась за перо, чтобы написать обычное поздравительное письмо герцогу, пересилить себя не смогла. На поле боя лишились жизни тысячи ее подданных — ее детей! За что? Разве Людовик не предлагал изгнать Претендента? Разве он сам не страдал от сильнейшего напряжения все эти годы? Почему не заключить мир, ведь только в мирное время можно добиться процветания, которого она желает своим подданным.

Эбигейл привела в зеленый кабинет мистера Харли. Славная Эбигейл! Она была беременна, и это сблизило их с королевой еще больше. Анна вспомнила о годах надежд… пошедших прахом. Ее дорогой мальчик прожил очень недолго. С годами переносить горе стало еще тяжелее. Муж Эбигейл и ее славный брат тоже стали военными.

Какой повод для сочувствия, и Эбигейл соглашалась, что герцог, видимо, единственный человек, который всей душой хочет войны.

Мистер Харли поцеловал королеве руку. Сел рядом с ней, Эбигейл принесла чаю, мистер Харли никогда от него не отказывался, хотя, пожалуй, предпочел бы другой напиток.

— Мальплаке! — сказал он. — Нас уверяют, что это победа, мадам. Доставшаяся большой кровью. Герцог не проигрывает сражений — но теряет на поле боя бесчисленное количество английских солдат. Прошу прощения, мадам. Я обо всем забыл из-за этой бойни.

— Вы, мистер Харли, высказали мои мысли. Я вряд ли смогу пойти на благодарственный молебен по поводу такой победы и этого кровопролития. Долго ли еще продолжаться ужасной войне?

— Кажется, мадам, столько, сколько угодно его светлости герцогу Мальборо.

— Я не допущу этого.

— Тогда, ваше величество, война прекратится.

— Мистер Харли, правительство, видимо, твердо поддерживает герцога.

— Годолфин, Сандерленд связаны с ним семейными узами. Это хунта Мальборо, мадам. Такие союзы могут быть очень могущественными.

— Я всегда недолюбливала вигов.

— Герцог тоже, пока ему не потребовалась их поддержка войны. Я советовался с друзьями…

— Да-да, мистер Харли.

— Если нам удастся свергнуть нынешнее правительство, то думаю, смогу создать новое, из тори, которым вы будете очень довольны.

«Правительство из тори! — подумала Анна. — Оно обеспечит прекращение войны на континенте! Безопасность церкви и государства. А возглавит его славный, веселый, умный Харли. Очень заманчивая перспектива».

Мальборо возвратился в Англию после кампании, кульминацией которой стала битва при Мальплаке. Он был обеспокоен: Сара сообщила ему, что эту победу восприняли менее восторженно, чем при Ауденаре, и что радости, как при вести о Бленхейме, уже не было.

Сара писала, что королева по-прежнему души не чает в своей грязной горничной, а змей Харли и слизняк Сент-Джон вечно торчат у нее.

Она опять написала королеве, напомнила обо всем, что сделала для нее, о многолетней дружбе, но опять не получила ответа.

Мальборо попросил у Анны аудиенции.

Королева приняла его ласково. Такой очаровательный человек, без властных манер своей супруги. Анна испытывала к нему теплые чувства, несмотря на все выходки Сары. Герцог никогда не забывал, что она — королева. Герой многих сражений, изумивший Европу талантом военного, он всегда держался намного скромнее герцогини.

— Дорогой мистер Фримен, — сказала Анна, — я очень рада видеть вас в добром здравии и надеюсь, что вы останетесь в Англии надолго.

Мальборо опустился на колени и поцеловал ей руку.

Потом ответил, что для него нет высшей радости, чем защита интересов королевы, а они, видимо, заставят его вскоре вновь покинуть Англию.

Вспомнив список потерь при Мальплаке, Анна вздохнула.

— Я хочу, — сказал Мальборо, — навсегда обезопасить ваше величество и страну. Для выполнения этой задачи мне нужно лишь одно.