6. Посадка «Альтаира» на поверхность Луны.

7. «Орион» продолжает полет по окололунной орбите в автоматическом режиме.

8. Пребывание на поверхности Луны экипажа из 4 человек — г- до 30 суток в автономном режиме, до 210 суток — в составе лунной базы. Для энергоснабжения экспедиции используются остатки топлива (жидкий кислород и жидкий водород) в баках посадочной ступени.

9. Старт взлетной ступени «Альтаира» с экипажем с поверхности Луны.

10. Стыковка взлетной ступени с «Орионом». Переход экипажа в «Орион», сброс взлетной ступени.

11. Выход КК «Орион» на траекторию возвращения к Земле с использованием собственного двигателя.

12. Торможение спускаемого аппарата «Ориона» в атмосфере Земли.

13. Парашютная посадка спускаемого аппарата с экипажем в океан.

Рост массы комплекса привел к тому, что от элементов челнока, которые предполагалось сохранить, почти ничего не осталось. Твердотопливные ускорители подросли в длину на один сегмент и требуют дополнительной разработки и дополнительных испытаний. Двигатели шаттла на второй ступени уступили место более мощным и более дешевым одноразовым «RS-68». Даже диаметр баков и межбаковых отсеков второй ступени вырос с шаттловских 8 метров до более чем 10, что требует новой оснастки для их изготовления.

Да и стартовый стол, унаследованный от «Аполлонов», нуждается в замене из-за резко возросшей стартовой массы «Ареса».

В этом-то и состоит самая большая беда нового американского проекта. Без радикальных изменений в новую программу не удается интегрировать почти ничего из наследства «Шаттла» — разве что теплозащитное покрытие капсулы «Ориона» да двигатель посадочной ступени «Альтаира» наследуются от старого доброго «Аполлона». Соответственно, цена программы драматически растет, и будет ли проект по силам все еще могучей экономике США — вопрос открытый.

Впрочем, американцы доказали свою настойчивость, и их возвращение на Луну весьма вероятно. Однако также весьма вероятно, что программу «Constellation» постигнет судьба того же «Apollo».

Ares-V обладает еще большей грузоподъемностью, чем «Сатурн». Да, уже планируется использование этих гигантских ракет для вывода тяжелых автоматических межпланетных станций, громадных телескопов, по сравнению с которыми летающий сейчас орбитальный телескоп «Hubble» — просто дешевая цифромыльница. Но это все — затратные проекты, а вот коммерческую нагрузку для ракеты 188-тонного класса представить (пока?) невозможно. Так что не исключено, что после нескольких успешных полетов и эта программа будет признана слишком затратной и подлежащей закрытию. И, как и в случае программы «Apollo», модули базы, герметичные луноходы, реакторы и прочие замечательные вещи останутся на чертежах или в опытных образцах. Увы, при всей целеустремленности в рамках среднесрочных программ в стратегическом плане у США наблюдаются определенные метания — кульбиты с переходом от «Apollo» к «Шаттлу» и затем опять к «Apollo на стероидах» тому свидетельство. Гарантией долговременности программы послужила бы финансовая окупаемость ключевых ее компонентов.

Ракета «Ares-I» в этом смысле имела бы большие коммерческие перспективы — 20-тонные космические носители весьма востребованы. Но, помимо внешних конкурентов — французской «Ariane», российского «Протона», новой китайской ракеты «Великий Поход-5», — в самих Соединенных Штатах уже имеются носители подобного класса. Это тяжелые версии ракет «Atlas» и «Delta». И третий скорее всего окажется лишним.

Разумеется, в самих США данная проблема осознается, и в кругах сотрудников NASA в инициативном порядке разрабатывается альтернативная схема экспедиции под условным названием «Direct». Эта схема также предусматривает двойной пуск для одной экспедиции, однако вместо одной относительно легкой и одной супертяжелой ракеты предполагается использовать две ракеты одинаковой и при этом значительно меньшей грузоподъемности, для которых, возможно, и удастся найти коммерческую нишу.

Плюс этого подхода также и в том, что, в отличие от «Ares-I» и V, элементы системы «Space Shuttle», от ускорителей до баков и стартового комплекса, используются практически без изменений. Однако на официальном уровне эта схема пока не признана.

Что касается космической программы современной России (не лунной программы, а программы вообще), то жив ли пациент, мертв ли — вопрос вызывает довольно жаркие дискуссии. Резко уменьшилось количество ежегодных космических пусков, и отечественные ракеты потеряли главное преимущество — крупносерийность и, следовательно, дешевизну. Разрушены производственные связи, драматический отток кадров из высокотехнологичных отраслей привел к тому, что на большинстве космических предприятий остались либо люди предпенсионных и пенсионных возрастов, либо вчерашние выпускники, легально пересиживающие время между окончанием института и получением военного билета. Увы, пока зарплата уборщицы в банке превосходит зарплату молодого инженера — иного ждать сложно.

Отсюда и результат. С середины 1990-х тянется волынка с новым ракетным комплексом «Ангара» — вот уже лет десять до первого старта неизменно остается два года. Создание новых спутников, несмотря на немыслимый ранее доступ к импортным (в основном французским и американским) комплектующим, упирается в громадные трудности.

Однако кое-какие сегменты не сказать что здравствуют, но хотя бы живут.

Россия пока имеет свою немалую долю на рынке коммерческих пусков. К сожалению, нередки аварии, вызванные спадом культуры производства, к сожалению, наши носители, разработанные еще во времена СССР, стареют — но успешные модернизации базовых конструкций ракет позволяют надеяться, что эта отрасль еще способна развиваться. Российские ракеты осваивают другие континенты — на конец 2010 года запланирован запуск очередной модификации «Семерки» — «Союза-СТ» — с французского экваториального космодрома в Куру.

Решаются прикладные задачи — во второй раз (впервые — в 1993 году) введена в действие навигационная система ГЛОНАСС. Существуют серьезные проблемы со временем жизни входящих в нее спутников, почти полный провал наблюдается в области компактной наземной аппаратуры — но, по крайней мере, повторить достижения СССР в этой сфере России оказалось по силам.

В области пилотируемых полетов благодаря планомерному развитию линии орбитальных станций если и нет особых прорывов, то нет и спада, за исключением трагедии «Бурана». Ведутся работы по модернизации нашего пилотируемого корабля «Союз», проведены работы с китайскими коллегами — их корабль «Шеньчжоу», «Волшебная Лодка», весьма напоминает тот же «Союз». Весьма существенен вклад российской стороны в создание европейского транспортного корабля «Жюль Верн».

Иначе говоря, пульс слабый, неровный — но есть. А пока организм жив и сохраняет надежду, он неизбежно стремится расширить доступное ему пространство. Лежачий больной хочет встать с постели и сделать хотя бы два шага, потом — самостоятельно дойти до двери в коридор, потом — выйти в большой мир.