время ведьма просто была рядом. Они не обязательно трахались или разговаривали, с ней и молчать было комфортно. Верховная любила обнимать его за плечи и делать лёгкий расслабляющий массаж, пока он изучал что-то про демонов или писал отчёты на оставшиеся аванпосты. Корделия научилась быть за ним, воспринимала его как стену, научила его самого чувствовать себя защитником. А он не справился. Просто стоял и смотрел, как она всаживает кусок дерева в своё сердце и не сделал абсолютно ничего. Какой же он защитник после этого? Всё, что Антихрист умел в своей жизни — трепаться. Красиво, да, но пусто и не к месту. Думать головой он так и не научился.

Майкл раскидал к херам все бумаги со стола, обошёл кабинет сотню раз, пытаясь привести мысли в хоть какой-то порядок, но не получалось ни на йоту. Мужчина вышел, находя всё это бессмысленным, и побрёл в свои покои. Это было ещё одной ошибкой. Лэнгдон улёгся на кровать, зарываясь лицом в подушки, и тут же взвыл: постель насквозь была пропитана Делией. Каждый гребаный сантиметр подушки, простыни, одеяла, его собственной одежды пах домом, ландышами, весной и умиротворением. Лёгкий, свежий до сих пор аромат заполнял его лёгкие, и он в очередной раз осознал, что её нет рядом. Запах выветрится максимум за дней десять, а потом станет совсем пусто. Будто бы её и не было вовсе. Будто он не пытался уничтожить её, а потом не влюбился. Воспоминания стояли перед ним слишком живые и яркие, и даже не проносились калейдоскопом картинок, нет. Каждое смаковалось воспалённым мозгом подробно. Вот он кутает её в бордовый плед, после того как принёс сюда с кухни, застукав ночью. Вот этой же ночью срывается на неё, а она своими тоненькими нежными ручками гладит его щёки, утверждая, что понимает его, но он сильно запутался. Вот уже совсем другой ночью он не позволяет ей уйти, прижимает к себе, стойко терпит удары мягких кулачков, терпит звонкие пощёчины, чтобы уложить после в кровать и уснуть, утыкаясь в горячую шею, а утром принести розы и судорожно выпрашивать прощения. Вот Антихрист делает ведьме массаж, плавно перетекающий в откровенный, умопомрачительный секс, долгий, с её низкими протяжными стонами — лучшей музыкой для его ушей. Этой кроватью заканчивались все перепалки, а иногда с неё и начинались. В этой кровати запечатлена каждая эмоция Верховной, и он не хочет вставать, сгребая под себя одеяло, словно пытаясь представить её вместо него.

* * *

— Маайкл, задушишь, — расслабленно улыбается ведьма, когда при попытке встать с постели он стискивает её в объятиях. В её голосе никакого порицания: она довольна и счастлива.

— Неа, — шепчет мужчина и целует её между лопаток. Такая нежная горячая кожа. Он с удовольствием греется, — слишком сильно тебя люблю.

— Так уж и сильно? — Верховная разворачивается и сползает ниже, чтобы весело взглянуть в его заспанное лицо.

— Ты сомневаешься? — парень лениво приподнимает бровь, наблюдая за девушкой спокойно и сонно. — Я думал, доказал тебе свои чувства ночью.

— О, в этом Вы мастер, мистер Антихрист, — блондинка смущённо хихикает и томно целует его.

— Ммм, хочешь ещё? — этот засранец всегда готов.

— Возможно, — девушка откидывается на спину, утягивая его на себя и пошло закусывает губу. Они оба привыкли к регулярному долгому сексу, как бы она иногда не отпиралась от этого.

Майкл открывает глаза. Это просто сон. Чертовски приятный, сквозящий счастьем и светом, сон. Мужчина оглядывается и шарит рукой по соседней половине кровати, но та пустует. Пара секунд, и вновь пазл складывается. Корделия погибла вчера, бесследно исчезнув. «Чёрт», — слетает с его губ, и он бьётся головой об изголовье кровати. Простыни разорваны, одеяло скинуто на пол. Антихрист мечется и воет, не в силах справиться с потерей. Конечно, он не смирился, они с Миртл обязательно пойдут искать её, только придётся подождать, ведь сначала надо запереть в Аду двух мразей. Третью Королева ведьм благоразумно забрала с собой. «Малышка, только бы ты справилась там, господи», — тяжело вздыхает Майкл, и впервые он доволен тем, что у Антихристов есть такая привилегия, как достать из преисподней человека безо всяких сделок с Папой Легба. «Я скоро приду, милая, просто держись».

* * *

— Мистер Лэнгдон, — Амелия появилась на его пороге минуту назад и молча пялилась на него. Мужчина сидел в кабинете, положив голову на кулаки и совершенно пустым взглядом сверлил стену.

— Чего тебе, Амелия? — вяло поинтересовался Майкл, даже не поднимая глаз.

— А, — девушка замялась, — просто, — это был опасный вопрос, ведь, несмотря на молчание слуг, все понимали, что что-то случилось, — что произошло с мисс Корделией?

Антихрист встрепенулся весь, повернул голову и посмотрел так, что жить в миг перехотелось. Его взгляд заледенел, а руки сжались в кулаки с такой силой, что костяшки побелели.

— Корделия уехала на некоторое время, в первый и в последний раз отвечаю, — сквозь зубы прошипел мужчина, вставая из-за стола, — и чтобы больше я этого вопроса не слышал. Ни от тебя, ни от кого либо ещё. Всё ясно?

Шатенка вся сжалась, опустила синие глазки и стиснула зубки, стараясь не заплакать.

— Зачем Вы так? Я же просто спросила от всего коллектива. Что я Вам сделала, мистер Лэнгдон? Чего Вы злитесь всё время? — девушка шагнула чуть ближе, кажется, сменяя страх на решительность.

Антихрист едва ли не задохнулся от возмущения. Да кто она такая, чтобы выказывать недовольство?! Он тут следит, чтобы они все не сдохли, этого должно быть достаточно.

— Послушай, дорогуша, мне плевать на тебя и на всех здесь присутствующих, так что я вовсе не хотел тебя обидеть. Советую уйти, я не в настроении спорить и оправдываться, — он очень злился из-за своего бессилия, потерял всякую надежду и вообще походил на собственную тень. Ему нет дела до всех остальных, хоть они помрут прямо сейчас.

— Я бы могла утешить Вас, мистер Лэнгдон, — она осмелела, видя, какой он подавленный, и подошла вплотную, мягко поглаживая его плечи. Он застыл и едва сдерживался, чтобы не свернуть ей шею. — Вы скучаете по ней, зачем? Я могу быть куда лучше, чем она. Вы ведь сам не свой рядом с ней. Вы властный, доминирующий, жёсткий. А как она рядом появляется, так сразу весь таким мягким становитесь, как тюфяк какой-то. Она портит Вас, мистер Лэнгдон. — Амелия обняла его, всем телом прижимаясь, и жарко задышала в его шею.

Он был ошеломлён такой наглостью, поэтому даже пошевелиться забыл. Впрочем, Майкл быстро ожил и, потеряв внутри себя всякий здравый смысл,