Чьи-то руки помогли Алику подняться. Они были мягкими, живыми. Приобняв мальчика за плечи, учитель повернул его к себе.

— Беги!

— Что?

— Убегай, Алик!

Руки подтолкнули его к двери, но Алик остался стоять, глядя на деда и лежащего на полу окровавленного Юру. Учитель толкнул его сильнее, и мальчик выскочил в зимний холод коридора. Из других классов уже выглядывали учителя и ученики.

— Не подходите! — кричал Навицкий. — Беги, Алик! Живее! Я его задержу!

Мальчик сделал шаг, второй, а потом ноги вдруг подломились, и он растянулся на полу. С трудом поднявшись, Алик побрел по коридору, натыкаясь на стены.

Так он добрался до конца коридора. Он не понимал, где находится, и не заметил, что кто-то стоит за углом, поэтому, натолкнувшись на него, снова растянулся на полу. Он решил, что это дед, используя свои чары, перенесся сюда из класса, но вдруг услышал знакомый голос:

— Алик, что случилось?

Лена протянула руку и помогла мальчику подняться на ноги. Он ничего не ответил. Впрочем, и без этого все было понятно.

— Это он?

Мальчик кивнул.

— Звонила мама. Твой дед приходил к нам домой. Он решил, что мы тебя украли. Алик…

Лицо девочки застыло, взгляд был устремлен на что-то у него за спиной. Мальчику не следовало поворачиваться. Что-то подсказывало ему, что этого делать не стоит, но Алик все равно обернулся. Из класса в конце коридора раздался сдавленный крик. Сгустилась тьма, и в дверном проеме возникла фигура деда…

— Он ударил маму. Она позвонила, когда очнулась… Алик, он убил Мишку.

— Как?

— Разрубил ему голову.

Алик схватил девочку за руку и потащил за собой. Дальше коридор разветвлялся: справа находились классы, где учились малыши, слева — вестибюль, учительская и прочие административные помещения.

Мальчик потянул Лену налево.

— Что с учителем?

— Думаю, дед…

В вестибюле никого не оказалось. Снег залепил стекла так, что дневной свет с трудом проникал в помещение. Мальчик потащил Лену к двери.

Бум! Чмок! Бум! Чмок! Бум! Чмок!

Алик вцепился в ручку двери и повернул ее, однако дверь не открылась. В коридоре никого не было, но странные звуки приближались.

— В учительскую! — крикнула девочка. — Надо позвонить в милицию!

— Нет, — расплакавшись, прошептал Алик. — Он мой дедушка и…

Не успел мальчик договорить, как дверь распахнулась, и снег, подгоняемый ветром, ворвался в школьный вестибюль. Мальчика отшвырнуло назад, и он с трудом удержался на ногах.

— Бежим! — крикнул Алик.

Он уже хотел выскочить в снегопад, когда какая-то фигура, бегом преодолев ступеньки крыльца, появилась за дверью снаружи. На мгновение мальчику показалось, что это дед обрел новую внешность, но потом он понял, что перед ними дежурный.

— Что вы тут делаете, негодники? Ступайте в класс!

И дежурный начал закрывать дверь.

— Нет! — крикнул мальчик, но оказался недостаточно быстрым, а его руки — слишком слабыми.

Дверь захлопнулась у них перед носом.

Мальчик развернулся и взглянул на Лену. Шум шагов приближался. Слышались глухие удары.

Из-за угла появился дед. Он направлялся в вестибюль.

Теперь уже Лена схватила мальчика за руку и потащила за собой. Они заскочили в учительскую. Там пахло кофе и лесной грязью. Лена захлопнула дверь и принялась шепотом отдавать мальчику распоряжения. Первый диван оказался слишком тяжелым, к тому же почему-то прилип к полу. Второй, поменьше, скрипнул, но сдвинулся с места.

Бум! Чмок! Бум! Чмок! Бум! Чмок!

Наконец, немилосердно стеная, диван все же оторвался от ковра, и дети успели подтащить его к двери в ту секунду, когда она приоткрылась.

Пока мальчик, напрягая силы, придвигал диван вплотную к двери, Лена оглядела комнату. На столике под окном стоял телефон. Девочка подняла трубку, но не успела прижать ее к уху, как мальчик, бросившись вперед, вырвал трубку из Лениных рук.

— Что случилось?

Ручка повернулась, дверь заходила ходуном.

— Нельзя! — завопил мальчик, обрывая телефонный провод.

— Почему?

— Он мой дед!

Диван начал медленно сдвигаться с места, но запнулся в том месте, где ковер был порван. Дверь приоткрылась. Дальше отодвинуть диван не удалось, и в образовавшейся щели возникло лицо старика, больше похожего на привидение. Следом пролезла рука, в которой был зажат костыль. Он со свистом рассекал воздух. Скоро и сам старик протиснулся в помещение.

— Внучок!

Слово вызывало в памяти снежную бурю.

Мальчик просительно смотрел девочке в глаза.

— Он мой дед, — повторил Алик.

Секунду казалось, что Лена сдалась, но потом она бросилась к дивану и изо всех сил толкнула его. Старик оказался в ловушке, прижатый к стене у двери. Лицо его исказилось от ярости и боли. Он швырнул костыль в девочку, но промахнулся.

Костыль упал к ногам мальчика. Не решаясь его поднять, Алик уставился на деда, зажатого между диваном и стеной.

— Внучок!

— Нет!

— Помоги мне! — крикнула Лена.

Он бросился в дивану, но остановился и схватил девочку за руку.

— В чем дело?

— Он мой дед! — закричал мальчик. — Ты делаешь ему больно!

Лицо Лены покраснело от ярости. На секунду она ослабила нажим, и старику хватило этого, чтобы освободиться. Он отпрянул назад и скрылся за дверью.

Вскоре, впрочем, на дверь обрушился страшный удар, затем еще и еще. Полетели щепки. Когда зазубренное лезвие пробило дверную панель, мальчик понял, что это топор. Старик рубил дверь с тем же остервенением, что и ветки деревьев.

Краем глаза Алик видел тени, мелькающие за покрытым снегом окном. Он не знал, были ли это убегающие из школы дети или дежурный, привлеченный происходящим в учительской погромом. Топор в очередной раз обрушился на дверь, и верхняя часть ее раскололась.

Раздался вопль девочки, и она в ужасе упала на пол около дивана.

Старик заглянул в учительскую.

— Внучок!

Он уставился на мальчика.

Алик тщетно искал в этом взгляде грусть, боль, ужас или обиду из-за того, что его предали, — что-то, что могло подтвердить: его дед жив, не озверел, не умер внутри.

— Деда, — прошептал мальчик, — извини, деда.

Старик протянул руку. Мальчик его понял. Он нагнулся и, подняв костыль, подал его деду. Рука старика вцепилась в палку. Мальчик подумал: «Я ему помогу. Я буду о нем заботиться, мама». Слишком поздно он рассмотрел в глазах существа злобу, ненависть и злую иронию…