Оставалось лишь гадать, целы ли американские самолёты. Синдо это понимал, и, он был уверен, Футида тоже. Это не означало, что командир не прав. Предстояло это проверить.

   Казалось, работали все зенитки, стоявшие на "Акаги" - и тяжёлые и лёгкие. Грохот на мостике стоял неописуемый. Чтобы слышать самих себя, Гэнде и остальным офицерам приходилось кричать. Адмирал Каку сам встал за штурвал. Гэнда думал о вещах, которые командиру даже не приходили на ум. Его стратегический взгляд охватывал территорию от Гавайев до Индийского океана, но он не поставил бы и сен на то, что адмирала Каку волновало хоть что-нибудь за пределами борта "Акаги".

   Однако авианосцем адмирал управлял с той же лёгкостью, с какой опытный лётчик управлял "Зеро", словно корабль был продолжением его собственного тела. Гэнда восхищался его навыками и понимал, что ему самому подобного никогда не достичь, проживи он хоть девяносто лет.

   Затрещали пулеметы, над полётной палубой, совсем рядом с мостиком пролетел вражеский истребитель. Вместо того чтобы уничтожить зенитки, американец предпочёл сбежать.

   - Каков храбрец, - сказал Гэнда.

   - Дзакенайо! - воскликнул кто-то рядом. - Сколько он уже сбил наших храбрецов?

   Ответа на этот вопрос Гэнда не знал.

   - "Хеллдайверы"! - закричал кто-то другой.

   Гэнда невольно посмотрел вверх, но стальная крыша мостика закрывала от него небо. Но тут же ему даже не потребовалось видеть заходящие на "Акаги" пикировщики. Он был одним из тех, кто привил эту технологию японцам, переняв её у американцев.

   Контр-адмирал Каку заложил крутой вираж на левый борт, затем, ещё один, ещё круче, на правый. Мышцы на его плечах вздулись, когда он пытался вынудить корабль подчиниться его воле. Повсюду вокруг "Акаги" в воду падали бомбы, первый налёт не удался. "Пока всё хорошо", - подумал Гэнда.

   Очередной вопль взбудоражил весь мостик:

   - Торпеда! Торпеда по левому борту!

   "Это нечестно, - мелькнула в голове Гэнды мысль. - Слишком многое происходит одновременно". Он и его соотечественники дважды били американцев в гавайских водах. Теперь мяч на другой стороне.

   Грязно выругавшись, Каку вновь положил корабль на левый борт, уходя с пути торпеды. Но он также подставлялся под удар вражеских пикировщиков, которые только и ждали этого манёвра. В "Акаги" попало сразу три бомбы: одна в корму, одна посередине, и одна прямо в нос.

   В следующий миг Гэнда оказался на полу. Он попытался подняться, но щиколотка взвыла от боли. Коммандер, всё же, встал - чувство долга сильнее боли. Несколько человек уже никогда не поднимутся. Металл под ногами был искорёжен и заляпан кровью.

   Каку продолжал бороться со штурвалом. Какое-то время он ещё продолжал сквернословить, затем произнес то, что оказалось хуже любой ругани:

   - Он вообще меня не слушается.

   Если "Акаги" не сможет маневрировать...

   Адмирал повернулся и прокричал что-то машинному отделению. Корабль ещё сможет, пусть и плохо, маневрировать двигателями. Не самый лучший выход, но хоть что-то.

   Прямо в центр авианосца ударила торпеда.

   В ходе первой битвы за Гавайи, "Акаги" уже получал попадание торпеды от самолёта с "Лексингтона". В тот раз, как и многое из того, что было у американцев, она не сработала. В этот раз, сработала.

   Гэнда вновь очутился на полу. Подниматься оказалось ещё больнее. Но он всё равно поднялся. Встав на ноги, он удивился, зачем было так стараться. Ещё он удивился, как ему вообще удалось встать на ноги. Проблема была не в нём, а в "Акаги": корабль тонул. И с каждой минутой всё глубже.

   Из-под полётной палубы вырывалось пламя. Экипаж тушил его из пожарных шлангов, но без особого успеха.

   - Прошу прощения, коммандер, - произнес адмирал Каку, словно случайно столкнулся с Гэндой на улице.

   - Господин, пора покинуть корабль, - пробормотал Гэнда.

   Словно в подтверждение его слов, "Акаги" тряхнуло от взрыва. То ли топливо самолётов взорвалось, то ли огонь добрался до боеприпасов.

   Томео Каку спокойно кивнул:

   - Вы, конечно же, правы. Я прикажу.

   Он заговорил по общей связи, которая, на удивление, каким-то образом, продолжала работать:

   - Всем покинуть корабль! Говорит капитан! Всем покинуть корабль!

   Он вежливо поклонился Гэнде и произнес:

   - Вам следует отправиться на полётную палубу, коммандер. Вижу, вы ранены. Поторопитесь.

   - Есть, господин.

   Гэнда направился в сторону переборки.

   - А как же вы, господин?

   - Я? - На лице адмирала появилась лёгкая грустная улыбка. - Это мой корабль, коммандер.

   Гэнда всё понял правильно. Он попытался возразить:

   - Господин, вы должны спасаться, чтобы продолжать служить Императору. Японии нужны такие опытные офицеры, как вы.

   - Я знаю, вы, молодёжь, все так думаете, - всё, также улыбаясь, ответил Каку. - Если вы считаете, что так правильно, действуйте сообразно своим предпочтениям... Я же. Я допустил несколько ошибок. Я не уйду с "Акаги". Лишь так я могу отплатить Его Величеству за свой просчёт. Сайонара*, коммандер.

   После этого стало понятно, что переубедить его невозможно. Поняв это, Гэнда поклонился и заковылял к выходу. Последний раз взглянув на контр-адмирала Каку, он увидел, как тот пристегнулся к креслу, чтобы точно уйти вместе со своим кораблём.

   Выбравшись на полётную палубу, Гэнда заметил, что корма была объята пламенем.

   - Давай, парни, прыгайте за борт! - чуть ли не радостно кричал какой-то петти-офицер. - Отплывайте как можно дальше от корпуса, чтобы вас не затянуло под воду!

   Разумный совет. Корабль продолжал тонуть, поэтому спрыгнуть за борт было не так уж и сложно. Но, упав в воду, Гэнда всё равно выругался. Видимо, щиколотка вывихнута, если не сломана. Он лёг на спину и принялся руками грести подальше от "Акаги".

   Американские истребители расстреливали матросов прямо в воде. Неподалёку от коммандера появились всплески от пуль. Он проплыл мимо истекавшего кровью мёртвого моряка. Кровь привлечёт акул, но беспокоиться сейчас нужно было не о них.

   На помощь выжившим, к "Акаги" стреляя из зениток, бросились эсминцы. Некоторые моряки поднимались на борт по грузовым сетям.