В междуречье Тосны и Ижоры противника остановили на линии второго противотанкового рва, проходившего от пос. Саперный до Ям-Ижоры, как раз через территорию бывшего Усть-Ижорского лагеря. На его месте теперь стояли немецкие части 122 пехотной дивизии, а с нашей стороны оборону заняли 43-я и 85-я стрелковые дивизии 55-й армии. Штаб армии первоначально находился в пос. Саперный, в здании завода «Ленспиртстрой». Заводские сооружения, стоявшие почти на передовой, были разрушены артиллерией противника. После войны их руины сохранили и использовали как съемочною площадку Ленфильма, для съемки фильмов о войне.

На юго-восточных подступах к Ленинграду 19 сентября фронт стабилизировался по линии Пулково – Большое Кузьмино – Путролово – Новая (рис. 153). Попытка контрнаступления русских войск в направлении Красного Бора с целью прорыва блокады в октябре не удалась. В тяжелых боях потери 55-й армии только за сентябрь и октябрь составили 17 235 человек. Попытки прорыва блокады на этом направлении повторялись в 1942 г. еще трижды, но наталкивались на ожесточенное сопротивление немецких войск и не имели успеха, став лишь репетицией будущего прорыва [Векслер 2005, с. 41–45]. В междуречье Тосны и Ижоры противник был остановлен на линии Колпино – Саперный – Новая в 10 км от Усть-Ижоры, где располагались тыловые части.

Рис. 153. Линия фронта в окрестностях Колпина, Усть-Ижоры в 1942 г.

В конце лета следующего года, в связи с новыми планами немцев овладеть Ленинградом, была предпринята попытка отбросить их от города на восточном направлении. С 19 августа по 7 сентября 1942 г., одновременно с началом наступления Волховского фронта на Синявинских высотах, у Невы проходила Усть-Тосиенская наступательная операция. Она велась силами 55-й армии и Ленинградской военно-морской базы.

Противник располагал на этом участке эшелонированной обороной, усиленной минными полями и дотами. При поддержке артиллерии с кораблей с северного берега Невы на правый берег реки Тосно в с. Ивановском бронекатерами высадили десант в составе около 330 человек. Одновременно со стороны Саперного началось наступление сил 268-й стрелковой дивизии. В операции участвовало 38 катеров, 3 эсминца, 3 канонерские лодки и артиллерийские бронекатера. Руководил операцией командующий Балтийским флотом вице-адмирал В.-Ф. Трибуц. После перехода немцев в контратаку, несмотря на большие потери, составлявшие около половины наступавших соединений, усть-тосиенский плацдарм глубиной до 600 метров и в километр по фронту удалось сохранить [Иванова 2008, Усть-Тосиенская операция].

Усть-Ижора находилась в прифронтовой полосе, всего километрах в 5–6 от передовой и, по рассказам старожилов, жила по законам военного времени. Основную часть жителей села эвакуировали. В июле-августе 1941 г. все население прифронтовых сел, включая подростков, мобилизовали на строительство оборонительных укреплений. В подвале здания волостного правления разместились советские и партийные учреждения Слуцкого (Павловского) района, в состав которого в то время входила и Усть-Ижора. С началом артиллерийских обстрелов жителей переселили в землянки, которые сами должны были оборудовать рядом со своими домами.

В селе стояли военные части, на Неве – корабли Невской флотилии. Уже осенью 1941 г. немцы начали авианалеты и минные атаки на русские корабли. Используя быстрое течение реки, они пускали мины вниз по течению Невы. 9 октября на одной из мин подорвалась лодка с двумя мальчиками-рыбаками[110], которые первыми заметили мины. Это послужило сигналом для военных катеров, которые стали расстреливать оставшиеся мины. Для предотвращения минных атак весной 1942 г. на всю ширину Невы были установлены заградительные сети [Храмцев 2002, с. 7]. Само село немецкая авиация почти не бомбила, старожилы вспоминали всего три бомбы, сброшенные на него. Основные разрушения причинили артиллерийские обстрелы. Облик села сильно изменился – около 140 домов исчезло. Часть из них была разрушена при обстрелах, другие разобраны для строительства укреплений или просто на дрова в холодные зимы блокады.

После военных операций на Невской Дубровке и «Невском» пятачке по реке плыло множество тел погибших солдат, часто их выбрасывало течением на берег, где погибших и хоронили. Братская могила была устроена на прицерковном кладбище.

В 1942 г., когда в Усть-Ижоре в одном каменных домов размещался штаб 55-й армии, было принято решение взорвать церковную колокольню, служившую ориентиром для пристрелки артиллерии противника. Перед взрывом младший лейтенант Журавлев произвел ее обмеры. Впоследствии Б.Н. Журавлев стал известным ленинградским архитектором, проектировавшим здания на Невском проспекте и станции метрополитена «Площадь Восстания» и «Фрунзенская» [Евлахов 1981, с. 193]. Один из подрывников впоследствии рассказывал, что колокольня, как и было спланировано, обрушилась прямо на кладбище. Подрывники старались сохранить оставшуюся часть здания церкви и предотвратить от завалов Шлиссельбургское шоссе. Судя по всему, это и привело к разрушению многих памятников-обелисков и склепов, находившихся вблизи храма (рис. 154). Тогда же недалеко от этого места, на берегу Ижоры, за домом священника, произошла еще одна катастрофа – упал русский самолет-истребитель, у которого отказал мотор. Летчику удалось спастись, воспользовавшись парашютом. Остатки самолета частично были вскрыты в процессе археологических работ. Еще один подбитый – немецкий – самолет упал на Маяке, на мысу вдающемся в реку в 1 км ниже устья Ижоры.

Рис. 154. Церковь Александра Невского и кладбище после войны

Большинство оставшихся жителей села работали на военных заводах, добираться туда приходилось пешком. Выжить в трудное блокадное время помогали земельные участки. По воспоминаниям очевидцев, Усть-Ижору посетил писатель А.А. Фадеева, остановившись в одном из домов на Плановой улице[111].

Рис. 155. Церковь Александра Невского в 1960-1970-е гг.