Месяцами он говорил своим игрокам: «Вы думаете, я не хочу ответить? Но мы не можем, мы не должны. Мы – «Барселона». У всего, разумеется, есть свои пределы.

«Мы могли бы набросать список жалоб и с нашей стороны. Мы могли бы вспомнить «Стэмфорд Бридж» или двести пятьдесят тысяч других вещей, но у нас в штате нет секретарш, бывших судей или управляющих менеджеров, которые бы подмечали такого рода вещи для жалоб с нашей стороны. Так что… все, что нам остается, это выйти на поле этого стадиона завтра в восемь сорок пять и постараться выиграть матч, показав лучший футбол, на какой мы способны.

В этой комнате он – босс, puto amo, чертов начальник.

Он знает, как все в мире делается лучше, чем кто-либо еще. Я ни секунды не собираюсь соревноваться с ним в этом аспекте».

Было и кое-что еще, что Пеп не хотел просто так оставлять. Этот Жозе Моуринью, который ставил под сомнение легитимность успехов «Барселоны» – тот же человек, что обнимал его и подбрасывал в воздух той ночью в Роттердаме много лет назад. Коллеги по раздевалке. Друзья даже. Сотрудники «Барселоны». «Жозе, что произошло?» – хотел спросить Пеп.

«Я бы только напомнил ему, что мы были вместе, он и я, четыре года. Он знает меня, и я знаю его. С меня хватит. Если он предпочитает «работать» с заявлениями и домыслами газетчиков из числа друзей Флорентино [Переса] касательно Кубка Испании и пытаться добавить веса тому, что они писали про дружбу, ну, нет, не совсем про дружбу, про рабочие отношения, которые у нас с ним были тогда, это его право».

Ситуация была под контролем, слова прозвучали с правильной интонацией. Пеп избавлялся от напряжения, не поддающегося никакому измерению, от накопленной ярости. Но, памятуя о том, что наступил момент, когда внимание всех приковано к нему, в середине монолога Пеп нашел место для юмора.

«Он может продолжать читать Альберта [Эйнштейна – Моуринью говорил, что раньше цитировал его в своих речах, чтобы вдохновлять игроков]. Позволим ему делать это; также разрешим ему изучать мысли журналистов, сосущих грудь Флорентино Переса, а потом делать любые выводы, какие он хочет.

Я не буду искать оправдания своим словам. После финала кубка я всего-навсего поздравил мадридский «Реал», ибо так поступает «Барселона». Я поздравил «Реал Мадрид» с заслуженной победой над командой, которую я представляю с большой гордостью».

Пеп почувствовал, что все сказал, работа сделана. К тому моменту он сидел очень уверенно и смотрел прямо в камеры. На Моуринью.

«Я не знаю, где тут камера Жозе, я не знаю, какая из камер твоя, но…

…момент настал».

Брошенная перчатка была подобрана.

И хотя день выдался напряженным, приготовления к тренировочной сессии были тихими, команда все еще переживала из-за кубкового поражения. Тем не менее в интервале между пресс-конференциями Моуринью и Пепа эфир каталонских радиостанций накалялся от звонков слушателей. Родственники игроков, отправившихся в Мадрид, знавшие о подстрекательствах Моуринью, были в ярости. Как он выйдет сухим из воды?

Пока игроки завершали тренировку, Пеп дал свой ответ. Ему так просто не отделаться.

Гвардиола почувствовал, что «Реал Мадрид» взял инициативу в свои руки, и ему нужно было вернуть ее себе. Всеобщие впечатления и завоеванные титулы могли бы обернуться негативом, если бы «Барселона» не отреагировала. Это был самый острый момент всего сезона, когда его судьба оказалась под угрозой, и Пеп почувствовал, что с него хватит, понял, что готов ответить, показать, что он собран и силен.

Манель Эстиарте вписывает этот эпизод в общий контекст: «Вы думаете, выйти со всем этим к прессе было хорошей идеей? Правда? Когда ты только вернулся с проигранного финала Кубка Испании и мог попасть под раздачу еще и в Европе, да без Иньесты? Если бы мы проиграли, его слова расценились бы как ошибочные. Пеп показал свою силу – без сомнений, это был наихудший момент для того, чтобы выкинуть что-то в духе «он чертов начальник».

Другими словами, проиграй «Барселона» следующее «Эль Класико», слова Гвардиолы восприняли бы как признак утраченного контроля, они бы стали просто громким лозунгом; но все вышло бы поистине гениально, если бы эта пресс-конференция предшествовала победе. Как бы вы ни относились к его словам, но Гвардиола дал своей команде эликсир силы, в котором она нуждалась.

Хави: «Пеп не единожды говорил нам, чтобы мы помалкивали, ему нужно было держать все под контролем и не реагировать на обвинения и провокации. Но в тот день тренер «Реала» напрямую атаковал Пепа. Он назвал его по имени».

Пуйоль: «Всякое говорят. Потом еще и еще, и все – сплошная ложь. Однажды ты не выдерживаешь и взрываешься».

Хави: «Я был под впечатлением от того, что сделал Пеп, шокирован. И мне понравилось. Даже очень».

Пуйоль: «Нас атаковали; люди стали выдумывать всякие небылицы. Это всегда больно било, и Пеп просто ответил на все сразу».

Хави: «Накопившийся внутри гнев должен был как-то выплеснуться. После того как мы закончили тренировку, нам рассказали о том, что он говорил; мой мобильный разрывался от входящих сообщений. В отеле мы смотрели новости, и там был Пеп!»

Вилья: «Мы не видели пресс-конференцию вживую, потому что только закончили тренировку и пошли переодеваться. Но к обеду все уже все знали. Пока босс не вернулся с пресс-конференции, мы все гудели и волновались».

Пике: «Я получил сообщение со словами: «Пеп решился и сделал это» и подумал про себя: «Что случилось?!», ведь я не знал. Поговорил с родителями, которые были в Мадриде: «Вау, это было блестяще! Весьма кстати, что Моуринью наконец-то ответили», – сказали они. Его слова здорово подняли командный дух».

Хави: «Мы стали смотреть кадры с пресс-конференции Пепа по телевизору, и пока все заходили в банкетный зал отеля и рассаживались, наши родители говорили нам: «Черт возьми, тебе надо услышать то, что сказал Пеп только что!»

Пике: «Когда Пеп зашел после нас на обед, мы начали ему аплодировать. А реакция Пепа была в стиле: «А что случилось?» (чтобы смахнуть весь негатив). Его друзья тоже присутствовали, Труэба в их числе».

Давид Труэба: «Да, он удостоился овации – и я думаю, это было больше, чем просто проявление поддержки; это было послание для Пепа, говорившее, что ему не нужно чувствовать себя жертвой, втянутой в игры Моуринью».

Пике: «Он, должно быть, плохо себя чувствовал после этих слов, потому что он не такой человек. Но они были необходимы. Он напрямую атаковал его, и на этот раз хватит! Он продумал все и спланировал. Вышло замечательно».

Вилья: «То, что сделал Пеп, помогло команде, но я не думаю, что он поступил так, чтобы мотивировать нас, скорее, чтобы самому почувствовать себя бодро, выплеснуть лишнее, а также защитить игроков, технический персонал и всех, кто с ним работает».

Хави: «Ах, иногда тебе нужно ответить, и этот момент был идеальным, потому что Пеп приоткрыл крышку бутылки и выпустил все накопившееся напряжение; его слова по-настоящему подняли нам настроение».