— Авдюша, если не возражаешь, позволь мне пригласить Олечку потанцевать, — сказал Эдик, едва только снова заиграла музыка.

Авдей Карлович перевел внимательный взгляд на Олю, слегка напрягшуюся в радостном ожидании и старательно это скрывавшую, хотя у нее плохо получалось.

— Ради бога… — кисло сказал Авдей Карлович, пожав плечами. — Ты хочешь? — спросил он у Оли.

Она кивнула и благодарно тронула его за плечо.

Что ж, значит, так тому и быть, подумал Авдей Карлович, испытав некоторое облегчение от этой мысли.

Оля, туманно улыбаясь, легко поднялась, и одновременно, Авдей Карлович заметил, вскочила из-за стола дама, которая была с Эдиком, и направилась на выход, хотя соседи явно ее отговаривали.

Значит, так тому и быть, повторил про себя Авдей Карлович, глядя на прижимавшего к себе Олю Эдика и что-то нашептывающего ей на ухо. Сейчас многие в зале смотрели на эту красивую пару, танцующую свой первый и последний танец.

Еще два дня назад ее насиловали несколько дагестанцев, думал Зеленский, а она опять смотрит и слушает очередного соискателя ее прелестей, будто невинная старшеклассница… Так. Нужно еще успеть съездить в «Метрополь», как обещал, подумал Авдей Карлович. Времени на все осталось не так много.

— Нам пора, — сказал он ей, когда Оля и Эдик вернулись к столику, довольные, улыбающиеся и немного смущенные.

— Оля обещала мне следующий танец, — сказал Эдик.

— А той, с кем ты пришел, ты что обещал? — усмехнулся Авдей Карлович. — Иди, догони ее… Если сможешь.

Эдик растерянно оглянулся, а Оля оглядела их непонимающим взглядом.

— Ну, пожалуйста… — попросила она Авдея Карловича. — Здесь мне так нравится… Еще только один раз.

— Завтра увидитесь, — сказал он. — Вернее, встретитесь. Так что потерпите, немного осталось.

Эдик удивленно взглянул на него, уже собираясь отойти к своему столу.

— Завтра? — переспросил он. — А разве завтра?.. А где именно?

— Отсюда не видно, — сухо сказал Авдей Карлович, встав и подав руку Оле. — А теперь скажи дяде Эдику: до завтра! — сказал он ей.

Они вышли из ресторана и подошли к «кадиллаку». Кощей спал, положив голову на руль.

— Он правда будет мой? — спросила она, проведя рукой по блестящей поверхности кузова. — Да ну, до дня рождения еще столько… Не хочу так долго ждать!

— Твой, теперь он твой… — сказал Авдей Карлович. — Отныне и во веки веков.

Когда подъехали к «Метрополю», он отпустил Кощея домой, сказав ей, что сам потом сядет за руль. Поэтому ему лучше больше не пить.

В ресторане они немного повздорили. Опьянев, она теперь хотела танцевать со всеми, кто наперебой приглашал, но он не разрешил. Получился скандал, он обозвал ее потаскухой и дал пощечину. Она расплакалась.

Они вышли из ресторана, сопровождаемые взглядами перешептывающихся посетителей и официантов.

Надувшись, она села на заднее сиденье, а он сел за руль. Они колесили какое-то время по улицам ночной Москвы. Он искоса смотрел на нее в зеркальце заднего обзора. Она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Потом стала смотреть в окно.

— Куда ты меня везешь? — спросила она, когда они подъезжали к Сокольникам.

Это были ее последние слова. Он не ответил. Только взглянул на часы, остановил машину, достал шприц, сделал себе укол и упал набок, закрыв, как учил Гена, голову руками.

Сзади ухнул взрыв, вздыбивший машину багажником вверх и перевернувший ее на крышу.

…Авдей Карлович очнулся в больничной палате. Над ним склонилось внимательное и строгое в очках лицо доктора Григулиса.

— Что это было? — спросил Авдей Карлович. — Где я?

— Вы в больнице «Скорой помощи», — ответила за доктора пожилая медсестра, что-то делавшая с капельницей и шприцем. — Вашу машину взорвали, там милиция собралась… Вам повезло, что это случилось близко от нас. Легко вы отделались, по правде говоря. Чего не скажешь о вашей спутнице.

— Оля? — едва слышно спросил Авдей Карлович. — Что с ней?

— Если вы спрашиваете про вашу спутницу, то она погибла, — громко сказал доктор Григулис. — Вам повезло. Бомба, предназначенная вам, была заложена сзади и взорвалась под ее сиденьем.

Виктор Шаравин уже около часа допрашивал Зину Пономареву, секретаря погибшего майора милиции Колошина, когда в кабинете внезапно, без стука, объявился Турецкий прямо из Шереметьева-два, озабоченный и небритый. А следом заглянул Денис.

— Извини, Витя… — сказал Турецкий. — Подождите, пожалуйста, несколько минут в коридоре, мы вас позовем, — сказал он Зине. — Денис, заходи.

Та пожала плечами, хмыкнула и вышла, слегка покачиваясь и чувствуя спиной пристальные взгляды следователей.

— Эх… — вздохнул Денис, наблюдая за ней. — Только на допросе поди и удается поговорить с такими красивыми женщинами? В другой ситуации они только носы воротят… Ну и как там, в Швейцарии? Проценты с наших секретных вкладов пока капают?

— Капают, — подтвердил Турецкий, взглянув на часы. — Только мимо наших карманов. Включи телевизор!

И тут же сам взял пульт у замешкавшегося подчиненного и нажал на кнопку. Через несколько минут после начала последних известий они переглянулись, потом дружно подались к экрану.

— Вчера поздно вечером было совершено покушение на члена правления финансово-промышленной корпорации «Бета-групп» господина Зеленского Авдея Карловича, — объявила дикторша, и они увидели на экране дымящийся, перевернутый «кадиллак». — Сам господин Зеленский остался жив, но погибла его сотрудница Ольга Николаева.

Затем на экране появилось хмурое лицо офицера ГИБДД, к которому тележурналист поднес микрофон.

— Ну что тут можно сказать?.. По предварительной версии, господин Зеленский после посещения ресторана «Метрополь» отпустил водителя и сам сел за руль. Это и спасло ему жизнь. Бомбу, изготовленную из пластида, прикрепили в районе багажника, под днищем машины. Ну что еще тут можно добавить?.. Девушка погибла сразу. Можно сказать, ее разорвало на части. Сейчас Зеленский находится в реанимации больницы «скорой помощи» в Сокольниках. Слышал, что скоро его переведут в ЦКБ.

— Какая-нибудь версия есть? Ну, кто покушался?

— Сейчас ищут водителя, — пожал плечами офицер. — Возможно, он и подложил заряд, пока хозяин и девушка ужинали в ресторане «Метрополь», а сам отпросился и сбежал.

— Спасибо… — несколько разочарованно сказал репортер.

Затем показали кадры из больничной палаты, где лежал под капельницей Авдей Карлович — бледный и осунувшийся, с прикрытыми глазами. Было видно, как его секьюрити замахали руками на телеоператора, выталкивая его в коридор. Потом следом вышел врач, строгий, собранный, в очках. Он что-то заговорил, но его слова из-за шума разборчивыми стали не сразу.