Неожиданно тишину размеренного путешествия нарушил крик – хриплый, резкий крик боли. Путники повернули к горам и вскоре натолкнулись на сражавшихся. Склизкое плоское существо, ухватившись одними щупальцами за скалу, другими боролось с нимпусом. Ползая на манер змей, они закручивались вокруг рук аборигена.

Скалер с ужасом уставился на происходящее. Его лицо под щитком шлема побледнело. Животное больше всего напоминало гротескный кошмар. Амхерст вытащил пистолет и выстрелил. Раздалось мягкое шипение, а потом тварь осела, словно сдулась, забрызгав скалу желтоватой кровью.

Нимпус бросился к путникам, что-то дико вереща, потом помчался к расселине, где рос синий кри, и приложил пригоршню мха к своей ране.

– Вот наглядный пример местной эволюции, – заметил Амхерст.

– Она зашла не так уж далеко, – заметил Скалер, глубоко дыша. – А тварь выглядит словно рыба из желе.

– Возможно, когда-то это и была рыба-желе, – возразил Амхерст. – Сейчас сказать трудно. Она слишком сильно изменилась по сравнению с первоначальной формой. Подобно бабочке, которая проходит последовательные стадии от яйца к личинке, личинки к куколке, куколки к бабочке, эта тварь происходит от амебы из протоплазмы и, подобно амебе, поглощает все подряд. В соответствии с пищей каждый ее орган то и дело меняет форму так, чтобы удобнее присоединить к себе добычу.

– То есть он не поглощает добычу, а она просто становится частью его тела?

– Точно. Эти амебы приклеиваются к более высокоразвитой форме жизни и становятся ею, однако оставляют ей силу, чтобы поймать следующую добычу. Но вот что странно, некоторые особенности ее предыдущей «пищи» могут остаться, после того как тварь примет другую форму. Этот, к примеру, был отчасти гамма рорквал, судя по шипу и цвету… и он имеет щупальца, хоть и живет на земле. А вот если бы мы не подошли вовремя, он бы стал отчасти напоминать нимпуса.

– Забавная планетка, – хмыкнул Скалер.

Медленно они продолжили двигаться вдоль гор, время от времени выбираясь на очередное крошечное плато. Летающие млекопитающие, которые всегда предупреждали о наступлении воды, парили над головой.

Вот они пересекли очередное плато…

Над головой у них ревел ветер, и они слышали громкое хлопанье крыльев. Огромная птица, черная как уголь на фоне гор, хлопая крыльями футов тридцати в размахе, неслась к ним. Секунду люди сидели пораженные, потом, словно очнувшись от комы, потянулись за оружием. Однако из-за движений хвоста Качалки ружье в руке Амхерста ходило из стороны в сторону.

– Не стреляй, Скалер, – закричал он, стараясь увернуться от ружья своего приятеля, которое то и дело оказывалось нацеленным в его сторону. – Эту крылатую тварь ты не убьешь.

Но прежде чем Амхерст смог взять себя в руки и прицелиться, Скаклер выстрелил. Заряд ушел вправо, не задев жизненно важные органы твари. Однако птица стала снижаться, устремившись к земле. Он снова выстрелил, и птица, издав крик, от которого у людей заболели барабанные перепонки, без движения замерла на земле.

– Гм! Точный выстрел, – заметил Амхерст. – Откуда вы узнали?

– Узнал что?

– Узнали, куда стрелять, чтобы повредить ее летательный мускул.

– Это летучее одеяло, – ответил Скалер. – Ее и в самом деле убить нельзя. Она вытягивает электрическую энергию из жертв и оставляет их слабыми и беспомощными. И есть только один способ остановить ее… Похожая разновидность обитает на Ио.

– Точно, – Амхерст с интересом посмотрел на своего спутника. – Но я был уверен, что вы как новичок на этой планете станете целиться в левую часть тела, туда, где обычно расположено сердце. Это было бы неразумно. Но вы, несомненно, знали, что сердце этой твари расположено точно по центру.

Скалер только пожал плечами.

– Даже не Земле существуют подобные твари, – ответил он.

* * *

Когда они достигли основания горного хребта, стемнело настолько, что ехать дальше не было никакого смысла. В небесах подобно призраку сиял бледный Юпитер, а далеко-далеко подобно раскаленной булавочной головке мерцала Земля. Поднялся ветер, так что они привязали Качалку и Добряка к небольшой скале, а сами укрылись под защитой каменного козырька. Земляные литы, обеспокоенные их присутствием, расползлись от скалы в разные стороны, но Амхерст, всегда предпочитавший свежее мясо концентратам, поймал одного из них и зажарил на обед в походной микроволновке. Эти животные, слегка напоминающие осьминогов, были хорошей пищей, так что, поужинав, путешественники устроились на ночлег.

На следующее утро, как только солнце встало из-за горизонта, они продолжили путешествие. Теперь их дорога шла по плоской равнине, где местами на длинных сваях возвышались домики аборигенов. Один раз они даже видели нимпуса, лениво валявшегося в грязи, но даже не остановились. Порой в отдаленных районах нимпусы приветствовали патруль Ганимеда и даже говорили на языке людей.

Когда они проезжали мимо, Скалер наконец не выдержал и поинтересовался у Амхерста:

– Я всю дорогу хотел спросить, что такое кри?

– Кри – мох, из которого добывают крифин, используемый в лечении многих болезней. Он не только ослабляет боль, но и залечивает раны.

– Кажется, его на Ганимеде так много, так почему же он так дорог? – удивился Скалер.

– Нужен целый стог кри, чтобы произвести одну унцию крифина, – объяснил Амхерст. – Хотя за последнее время спрос на него и в самом деле сильно увеличился. Кроме того, на большей части Ганимеда мох можно собирать только в определенный сезон – времени для его сборки очень мало.

– Вы имеете в виду наводнения? Но почему вы говорите о большей части Ганимеда? Ведь можно передвигаться из района в район, избегая наводнений.

– Так уж повелось, – вздохнул Амхерст. – Я много думал о Гидрополисе, – продолжал он. – Наводнения не заливают его, но там почти нет кри… Да, время для сборов очень мало из-за наводнений, – повторил он.

– И из-за того, что после наводнения кри меняет цвет, – с лукавой ноткой в голосе проговорил Скалер.

– Да, это правда. Откуда вы узнали?

– Кажется, читал где-то, – а потом путешественник небрежно спросил. – А как относительно того торговца в Акве?

– Карла Кента? Он хороший товарищ. Живет в Акве со своей дочерью Кэрол.

– Это у них мы остановимся из-за наводнений?

– Да. Они всегда рады увидеть новое лицо.

– И никак невозможно оставить поселение в сезон наводнений… как я предполагаю.

– На это нет ни одного шанса. Вам не удастся открыть дверь, потому что вы не сможете преодолеть давление воды. Но даже если бы вам это удалось, я бы наружу не полез. Если вы под землей, то лучше там и оставаться!

Несколько минут Скалер думал о чем-то, тихонько напевая себе под нос, и лишь потом заговорил: